Тайны Фанкор-Зора
Шрифт:
– Бочонок пива? – удивился Андри, – Интересно, где это Николет раздобыла целый бочонок?
– Так это не Николет! – хмыкнул стражник, – Это молодой граф постарался. И какава твоя тоже от него тебе перепала.
– Тогда передавай ему мою искреннюю благодарность, – улыбнулся чародей.
– Иск.. что? – почесал в затылке надзиратель, – Передам низкий поклон, а то слишком мудрено говоришь.
Стражник ушел. Андри посмотрел на угощение, потом на свои цепи и горько усмехнулся. Все это, конечно, хорошо, но никакие пирожные не стоят рабства у герцога и унижений, которым тот его подвергал.
Глава 8
Волчий край, вечер 1 глайфаста 1137 Эры Пророка.
Рыцари неумолимо спешили вдогонку за мятежниками. Метель настигла преследователей, как только они выехали из лагеря, и вскоре усилилась так, что все трое плохо понимали, куда направлять коней. Даже карта, взятая Конрадом, и его умение ориентироваться почти не помогали.
Бертран ехал во главе кавалькады, нещадно подгоняя вороного жеребца. Конь мотал головой и фыркал, всем своим видом показывая, что метель ему неприятна, но, хоть и неохотно, подчинялся воле всадника.
Несмотря на кружившие вокруг вихри, бросавшие в лица воинов колючий снег и вынуждавшие сгибаться и опускать голову, старик оставался прямым, как его двуручный меч, висящий в ножнах у него за спиной. Ветер сорвал капюшон с головы рыцаря-капитана и теперь от души трепал длинные волосы Бертрана, по старой орденской моде отпущенные до плеч. Вихрь то откидывал их назад, то вновь бросал на лицо, но старый рыцарь, казалось, не замечал этого. Брат Бертран оставался бесстрастным. Он стойко двигался к намеченной цели, и никакие трудности не могли заставить его склониться.
Следом за Бертраном двигался Конрад, согнувшись и прикрывая полой плаща старую карту, принадлежавшую еще его отцу. Снежные вихри и резкие порывы ветра так и норовили вырвать пергамент у рыцаря из рук. Карта, к большому огорчению брата Конрада, уже изрядно промокла, но рыцарь-лейтенант все равно не оставлял попыток ее защитить.
Конрад изредка поглядывал на Бертрана, готовый оказать ему помощь, если этот поход вдруг станет для старшего товарища слишком изнуряющим, но тот не подавал признаков усталости. Рыцарю-лейтенанту порой казалось, что его старший товарищ прожил настолько долгую жизнь именно из-за своей всепожирающей ненависти к магам, стремясь уничтожить как можно больше врагов. «Им движут озлобление и жажда отмщения. Интересно, каково это – не иметь в жизни ничего, кроме ненависти, и существовать только ради мести?», – с сожалением подумал Конрад и покачал головой.
Армин ехал сзади, как и подобало оруженосцу, ведя в поводу навьюченную поклажей запасную лошадь. Точнее, плелся. Все силы юноши уходили на борьбу со стихией, попыток укротить своего верхового жеребца и справиться с вьючной лошадью и при этом не отставать от спутников. Лицо Армина раскраснелось, короткие светлые волосы слиплись, со лба бежал пот вперемешку с талым снегом, но юноша этого не замечал. Он был твердо намерен проявить себя как можно лучше.
– Ну, что там говорит карта? – небрежно бросил Бертран через плечо и снова толкнул замедлившего было шаг коня пятками, принуждая его
– В целом, мы на верном пути, командир! – пытаясь перекричать завывания ветра, ответил Конрад, – Нас задерживает только непогода.
– Надеюсь, это действительно так, – сухо заметил Бертран и прикрикнул на Армина, – Юноша, советую тебе поторапливаться, мы не в Трезеньеле! И не на прогулке в королевском саду!
– Не ругайте мальчика, сэр Бертран, – вступился Конрад, – Он очень старается. Дело в нашей вьючной лошади, видите, животное капризничает. Юноше сложно справляться с непогодой и с двумя конями одновременно.
– Если помнишь, и я, и ты начинали точно такими же оруженосцами, – сухо заметил старик, поджав губы, – И оба живы. Так что протест отклоняется.
апыхавшийся Армин не стал возражать. Он просто молча отправил коня вперед.
Они проехали, борясь со стихией, еще часа два, когда Конрад заметил небольшую рощицу серебролиста, невысокого местного кустарника, которая могла бы послужить хоть каким-то укрытием. Лошадям был необходим отдых. Рыцарь-лейтенант остановил коня.
Бертран подъехал поближе к своему товарищу, готовясь произнести ему еще одну резкую отповедь. Армин совсем отстал: среди метели были едва заметны только неверные движения вдалеке. Рыцарь-капитан уставился на более молодого спутника сверлящим взглядом, на который Конрад ответил своим, прямым, стальным и спокойным.
Бертран был уже готов разразиться желчной тирадой, на этот раз в адрес Конрада. Но, так или иначе, старику не удалось произнести ни слова: их прервали отчаянное конское ржание и топот, а потом – громкий, испуганный крик юноши. Забыв о разногласиях, оба рыцаря, выхватив оружие, пустили коней на вопль.
Армин лежал на спине, беспомощно барахтаясь. Ни его верхового жеребца, ни запасной лошади не было видно. Одной рукой оруженосец пытался дотянуться до меча, а другой отчаянно молотил по морде возвышающегося над ним монстра, передние лапы которого стояли у него на груди, прижимая к земле.
Чудовище, атаковавшее оруженосца, было похоже на огромного, ростом с высокого породистого жеребца, хамелеона, окруженного синим волшебным свечением. Шесть мощных лап полумагической рептилии, расставленных широко в стороны, позволяли твари быстро и безопасно передвигаться как по жесткой траве, так и по горам и даже по болотам. Острые кривые когти на толстых четырехпалых лапах давали этой огромной рептилии возможность при всем ее внушительном весе легко взбираться на вертикальные поверхности и удерживаться на них.
Длинный, гибкий и очень цепкий хвост твари был настолько силен, что был способен удерживать тяжелое существо в висячем положении. Утолщение на конце хвоста необычного животного, похожее на навершие булавы, было, как и булава, усеяно роговыми шипами, покрытыми смертельным ядом. Обычно эта хищная рептилия охотилась, стреляя острыми иглами с хвоста в намеченную жертву и мгновенно парализуя ее. После попадания такого шипа в цель, добыча могла лишь слабо подергиваться. Но в случае с Армином, наверное, что-то пошло не так, и тварь, скорее всего, подсекла его хвостом и сбила с ног.