Тайны Гестапо

Вилинович Анатолий

Узнав о странном поведении унтершарфюрера и гауптштурмфюрера на базаре, обер-лейтенант сразу же послал своего офицера, чтобы познакомиться с ними и выяснить все, как и положено по службе. По чину он был ниже гауптштурмфюрера, но должность, которую он занимал, приравнивалась к чину майора. Он заподозрил что-то неладное и теперь ему оставалось только одно: не промахнуться, не упустить, а уж потом…

Внешне он казался спокойным, предупредительным Действия его не вызывали какой-либо настороженности у Иванцовой

и Паркеты. И когда он стал настойчиво приглашать их к себе в гости отобедать вместе с ним, задержанным ничего не оставалось как согласиться.

Дом, в котором жил начальник полевого гестапо Бруно Тетцлафф, был трехэтажный. На первом этаже располагалась его резиденция, на втором – комнаты офицеров. Сам он почему-то предпочитал верхний этаж.

Обеденный стол был накрыт в просторной комнате с двумя дверьми. Одна вела сюда из коридора, другая – в соседнюю комнату, служившую и кабинетом, и спальней.

Обед обещал быть щедрым. Здесь – и коньяки, и вина, и разная снедь как из гестаповского снабжения, так и из награбленных местных продуктов.

Прежде чем сесть за стол, обер-лейтенант позвал денщика и отдал ему какие-то распоряжения.

За столом Бруно Тетцлафф говорил много, Иванцова была ему прекрасным оппонентом, Паркета – заинтересованным слушателем. Во время разговора Ольга спросила:

– Как поступят с теми, кого задержали на базаре?

Гестаповец ответил, что некоторых расстреляют, наиболее сильных пошлют работать на линию обороны, а кое-кого, возможно, и отпустят.

– За что же расстреляют некоторых? – поинтересовалась Ольга.

И гестаповец с нескрываемой злостью ответил:

– За то, что вчера под машину генерала Кранбюлера была брошена связка гранат. К счастью, он остался жив, а его адъютант, офицер охраны и шофер убиты. – И тут же спохватился – Вот с кем надо было бы познакомиться вам, фрау унтершарфюрер. Генерал Кранбюлер очень большой знаток художественных ценностей!

Неожиданно он рассмеялся и добавил:

– Представьте себе, генерал повсюду таскает за собой чемодан с музейными ценностями.

– Из музея?.. Какого? – как можно спокойней поинтересовалась Ольга.

– О, фрау, вы настоящая приверженка всего, что относится в искусству! – сделал Ольге комплимент Бруно. – Да, у генерала какое-то фантастическое отношение к этому чемодану.

Ольга, боясь насторожить Тетцлаффа, все же спросила:

– Откуда вам, господин обер-лейтенант, известно о сокровенных делах генерала?

Тот, самодовольно улыбаясь, ответил:

– Тайной полевой полиции положено все знать, унтершарфюрер.

Иванцова согласно кивнула головой и, как бы размышляя вслух, продолжила:

– Что же в том генеральском чемодане может быть, если он так дорог одному из славных представителей генералитета фюрера?

На это гестаповец ответил,

что в нем ценности из какого-то восточного музея, но описи у него пока нет. И, подумав немного, подчеркнул: «Пока нет».

– Очень хотелось бы знать, господин обер-лейтенант, какие музейные реликвии хранятся в этом чемодане, – не скрывая любопытства, высказалась Ольга.

– Предоставьте это мне, фрау унтершарфюрер. Генерал Кранбюлер базируется со своим штабом в Краснодаре. Бригадефюрер СС Вольфганг Кнопп тоже там со своим штабом. В августе из Киева к нему приезжал Франц Ауге, бригадефюрер СС. Он по поручению самого рейхсфюрера проводил со всеми нашими службами совещание. Бригадефюрер СС Франц Ауге, – повторил Бруно Тетцлафф.

– Бригадефюрер Франц Ауге? – многозначительно посмотрела на Андрея Ольга.

Гестаповец, заметив это, спросил:

– Не родственник ли гауптштурмфюрер Ганс Ауге бригадефюреру Францу Ауге?

Ольга помедлила с ответом, приняв вопрос за возможную ловушку. Затем с улыбкой взглянула на Андрея. Тот, выразив на своем лице недовольство, заерзал на стуле и что-то невнятное прохрипел. Встал и прошел к окну, растирая шею. А Иванцова вздохнула и сказала, что господин гауптштурмфюрер Ганс Ауге, как и бригадефюрер Франц Ауге, не любят подчеркивать свои родственные отношения и ссылаться на них. Об этом свидетельствует тот факт, что господин гауптштурмфюрер Ганс Ауге отказался в свое время от тепленького местечка в штабе и отправился со спецгруппой на фронт. Как истинный ариец, преданный делу фюрера.

– Да, это похвально… – с некоторым сомнением в голосе произнес обер-лейтенант и пристально уставился на Ольгу. Затем он перевел такой же пристальный взгляд на гауптштурмфюрера, который уже сел на свое место. И вдруг Бруно Тетцлафф, опустив понятие э субординации, довольно четко спросил по-русски Паркету, не отводя от него взгляда:

– Так вы родной брат бригадефюрера СС Франца Ауге?

Андрей вздрогнул, зрачки его глаз чуть заметно расширились и он вопросительно взглянул на Ольгу. Девушка была ошарашена вопросом на русском языке, и с сильным акцентом удивленно спросила гестаповца тоже по-русски:

– О, господин обер-лейтенант говорит по-русски?

– Служебный долг обязывает меня знать и этот язык, фрау унтершарфюрер, – закурил сигарету Бруно, продолжая внимательно наблюдать за выражением лица Паркеты.

Ольга сказанное обер-лейтенантом перевела на немецкий язык, и Андрей, сердито кивнув, строго посмотрел на фашиста. Затем что-то невнятно прохрипев, резко поднялся, сделал небрежный жест прощания и двинулся к выходу.

Ольга поспешила объяснить его поведение:

– Я же предупреждала, что господин гауптштурмфюрер человек очень щепетильный и, когда речь снова зашла о родственных отношениях, то он…