Тайны Гестапо
Шрифт:
«Так вот почему он поехал провожать!»– отметила мысленно Ольга.
Гестаповец удовлетворенно вскинул руку и сел в свой «хономаг».
Лишь к концу следующего дня «опель», петляя и съезжая с крутых спусков, благополучно добрался до подходящего места в горах, где можно было его надежно укрыть, а дальше Иванцова и Паркета пошли пешком.
В пути, как только улеглось нервное напряжение после пережитого, Ольга вспомнила о чемодане Кранбюлера. А вдруг это и есть чемодан из Керчи?
Андрей посматривал на Ольгу и догадывался о ее мыслях. За все время пути только один раз спросил:
–
– Да, – ответила Ольга.
4
В лагере Ольгу и Андрея с нетерпением ждал Воронин. Дело в том, что разведчики обнаружили в лесу линию немецкой телефонной связи. Подключившись к ней, они слышали разговоры гитлеровцев, но понять их и записать не могли.
Воронин, Паркета, Иванцова и еще два разведчика, обнаружившие связь, вышли к месту прохождения телефонной линии. Ольга стала прослушивать разговоры и переводить их, а Воронин и Паркета наиболее важное записывали в блокноты.
Так продолжалось до глубокой ночи. Было холодно. Выл ветер, валил мокрый снег. Плащ-палатки отсырели. Однако Воронин и не собирался покидать неуютный пост. И лишь когда стало совсем невмоготу, послал разведчиков в лагерь, чтобы те принесли горячую еду и сухую палатку.
Телефонная линия, как выяснилось из разговоров, связывала две воинские части 49-го горнострелкового корпуса Рудольфа Конрада. Обсуждались вопросы снабжения боеприпасами и прочими военными материалами. И только из разговора какого-то Вернера с неизвестным Йозефом проскочило сообщение об операции под названием «Бараний лоб». Что это означало, понять было нельзя, но можно было догадаться, что речь идет о местной операции в горах и, по всей вероятности, оборонного значения.
Да, тысяча девятьсот сорок третий год начался для гитлеровцев плохо. Все планы фюрера и расчеты его генералов оказались несостоятельными. Уже начиная с декабря германские войска стали отходить с Кавказа и Кубани, тащась по заснеженным дорогам. Подвоз боеприпасов и продовольствия по пересеченной местности был невероятно трудным, а вскоре и совсем стал невозможен. В подтверждение этого Иванцова прослушала и перевела доклад в виде телефонограммы о том, что транспортировка раненых с передовой в тыловой госпиталь сопряжена с огромными препятствиями. Метеорологические условия ужасные, санитары истощены…
Вернулись разведчики и принесли ужин, сухую трофейную палатку. А для Иванцовой притащили огромную баранью шкуру. Девушка тут же улеглась на нее, не отнимая от ушей телефона. Ночью разговоров почти не было, и Ольга дремала.
Утром связь ожила. Понеслись разговоры один за другим и Воронин с Андреем едва успевали записывать перевод Ольги.
Опять шла различная информация: и о том, что имеется всего лишь один довольно безопасный путь от Майкопа на Усть-Лабинскую, и о том, что моторизованные части испытывают острую нехватку горючего, и многое другое…
Вдруг Ольга замолчала, глаза ее расширились и она торопливо начала переводить разговор:
– «О, этот счастливчик Гейнц, служит денщиком у полковника Борка, который ранен и теперь едет на лечение в Краснодар, под крылышко своего дяди генерала Кранбюлера… Гейнц будет сопровождать
– Кранбюлер? Это тот, который таскает с собой трофейные чемоданы с добром?
– Ты не ошибся, тот самый, и знаешь, что мне при встрече шепнул Гейнц? У Кранбюлера имеется особый чемодан…
– Особый? Как это понять? Наверное, там много ценного?..
– Еще бы! Он из банка. Гейнц собственными глазами видел… Горные стрелки полковника Борка нашли его у одной из этих деревень!
– Но по приказу фюрера все драгоценности должны сдаваться в Рейхсбанк!
– Он и не думает сдавать. Что он, дурак?.. Извини, меня, Вернер, но ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал. Если узнает гестапо…
– Черта с два, гестапо… Борк сам как гестапо! Он же СС!
– Вернер! Прекрати… Заканчиваю разговор, подъехала машина командира…»
Иванцова сидела с окаменевшим лицом. Ну вот, опять очередное сообщение о предполагаемом месте нахождения «золотого» чемодана! Конечно, может быть, это не музейный чемодан, но уже во второй раз в связи с ним упоминается генерал Кранбюлер. Надо ехать в Краснодар, не теряя времени.
Воронин молча прочел записанный перевод. Сказал, что строить догадки можно бесконечно. Он считает, что надо проверить эти сообщения. Втроем они обсудили, как лучше организовать «командировку» Ольги и Паркеты в Краснодар.
Пока они ломали голову над тем, как и что предпринять, бойцы из лагеря принесли горячую кашу и чай, а также подали Воронину радиошифровки, полученные ночью. В одной из них отряду Воронина приказывалось усилить диверсионные операции на коммуникациях связи и путей сообщения его района. В другой шифровке сообщалось, что лейтенанту Воронину Виктору Павловичу присвоено очередное звание, а также повышены в звании и награждены другие разведчики.
По донесениям разведчиков отряда старшего лейтенанта Воронина, все дороги, ведущие от предгорья Северного Кавказа к Краснодару, были забиты отступающими немецкими войсками. В горах и долинах из-за мокрого снега застревали даже вездеходы на гусеничном ходу.
Ольга, Андрей и Воронин долго ломали головы, как добираться в Краснодар. Вначале было принято решение идти пешком до Мостовской, а оттуда уже по железной дороге ехать с «фрицами» через Лабинск, Курганинскую, Армавир и Кавказскую в Краснодар.
Этот путь был длинным и опасным. Было известно, что на каждой станции день и ночь дежурили полевые жандармы, которые проверяли всех подряд, невзирая на ранги. Но выбора не было, и этот путь был одобрен командиром.
Однако, когда все уже было готово к поездке, резко изменилась погода. Раскисшие дороги сковал мороз, и первоначальное решение было тут же отброшено. Ольга и Андрей стали срочно готовить к поездке «опель».
Из предыдущей «базарной» операции сделали вывод, что за рулем машины должен сидеть личный шофер гауптштурмфюрера СД. Для этой цели из отряда Воронина взяли одного из разведчиков, младшего лейтенанта Павла Денисенко, умеющего водить автомобиль и сносно знающего некоторые разговорные оборота немецкого языка. Он облачился в форму эсэсовца с документами некоего шарфюрера Фридриха Рунге и предстал перед Ольгой и Паркетой для инструктажа.