Тайны Истинного мира

Ефиминюк Марина Владимировна

– Да, и как ты вернешь мне цвет?

– Есть хорошие доктора в Истинном мире. Если бы все тени, открывающие в себе энергию, к ним обращались, сильно бы облегчили мне жизнь.

– Алекс, скажи, я правда их убивала? – Шепотом спросила я, для чего-то оглянувшись в пустой коридор, где только гудел и пах горелой проводкой обогреватель.

– Кого? – не понял он.

– Ну, тех, кто себе энергию открывал?

– Да не всегда. Иногда было достаточно всплеск перекрыть, ну и воспоминания подправить.

Что ответить я не нашлась и посерела. Голод тут же пропал, хотя еще

пять минут назад живот сводило. Собственно, почему меня так расстраивает мое прошлое? Оно есть у каждого, плохое или хорошее. Вероятно, если бы сейчас во мне не сидел другой человек, не Маша Комарова, глупышка из пригорода, я бы видела ситуацию в другом ключе. Может быть, мне было бы не так противно и мерзко узнавать подробности из забытой жизни? Да, я не была белокрылым ангелом, а как раз наоборот. Просто такое нужно принять и смириться. Сейчас не важно, чем я занималась раньше, главное, как поступать теперь.

Хотя, если посмотреть на ситуацию с другой стороны, Алекс прав, и я сама виновата, что, прячась от проблем, недальновидно стерла себе цвет и память. Ведь выбираться из неприятностей гораздо проще, когда ты понимаешь правила игры.

– Маш, не надо на меня так жалобно смотреть.

– А ты хочешь, чтобы я порадовалась вместе с тобой? – Я угрюмо вздернула подбородок.

– Комарова, ты, конечно, ни черта не помнишь, но часто случается, что тени откроют себе цвет, почувствуют первый всплеск и с ума сходят. Понимаешь, представляют себя богом войны или наместником Святой Троицы на земле, всякое случается. Начинают, направо и налево теней убивать. Недавно как раз убрали парня, прикончившего десяток черно-белых. Он решил, что мир неожиданно наполнился демонами. Страшное было зрелище. Найти бы того доброхота, кто про Истинный мир рассказывает, да устроить ему хорошую порку. Наша работа, Комарова, избавляться от таких вот типов.

– Да, – я криво усмехнулась, пряча взгляд, – ну, просто спасители.

– Всегда появляются маньяки-мечтатели, которые стремятся одарить мир. Только знаешь, странная штука, почему-то они забывают спросить своих жертв, хотят ли те, чтобы их неожиданно осчастливили. Может, человек уже счастлив и ему ничего сверх не нужно? – Он помолчал. – Твоя Маша Комарова в какой-то пьяной компании вскрыла себе цвет, потом у нее случился очень сильный всплеск, ну она и спалила квартиру со всеми ее жителями. Ты ее стерла в течение трех часов.

Мне ужасно не нравился этот разговор и хотелось поскорее его закончить. Алекс само понятие убийства опускал на бытовой уровень, словно речь шла о том, чтобы помыть чашки или натянуть на уши шапку. Меня коробили его слова и пугали.

– А почему у меня в голове ее воспоминания?

– Считала, наверное, чтобы понять, кто ее энергетическими таблетками угостил, – предположил Алекс. – Так делают, чтобы выудить у подопечного информацию. А когда тебе самой цвет перекрывали, у тебя в голове все перемешалось.

– Слушай, неужели никому не позволяют остаться в Истинном мире?

Тот пожал плечами:

– Отчего же. – Он с аппетитом захрустел последним сухарем. – Тебе позволили.

– Чего? – Я подавилась чаем и вытаращила глаза.

– Ты,

Комарова, родилась в семье теней, – хмыкнул он. – До четырнадцати лет тебя по институтам разным таскали, проверяли, отчего глаза так странно устроены – все вокруг имеет цвет, а люди черно-белые. Еще проверяли, почему у тебя в руках вещи воспламеняются.

– Короче, считали меня вундеркиндом, – подытожила я.

– Точнее, уродом.

– Почему меня не стерли?

– Простое везение. Ты однажды увидела Владилену, подошла и заявила: «У них нет цвета, а у тебя есть. Почему?» Я помню тебя в том возрасте, ты была миленьким ребенком со светлой косичкой и наивным взглядом, Владилена тебя пожалела. Потом тебя персонализировали… – Алекс многозначительно поднял одну бровь.

Мне захотелось его пребольно стукнуть, чтобы он перестал говорить загадками, а главное – вести себя так, словно каждую минуту пытается соблазнить меня. Я поспешно уставилась в кружку и промычала:

– Что сделали?

– Поставили печать касты. Тут разговоры отпали сами собой. На твоей руке светились красные квадраты Высших. Самородок, можно сказать. А ты выдала такой фортель.

– Я не выдавала фортелей, – огрызнулась я.

Александр вытер губы о довольно грязное полотенце и направился в холл. Я посеменила за ним, как маленькая собачонка, не желая отставать.

– Слушай, Маш, ты помнишь кто такой Владимир Польских? – Неожиданно спросил он как бы невзначай, направляясь в прихожую.

– Нет, – покачала я головой. – А что?

– Да, так, просто, – Алекс посмотрел на меня проникновенным взглядом, словно пытаясь разгадать, вру ли я, и стал натягивать пальто.

– А ты куда?

– На работу, – Алекс изумился, словно я спросила несусветную чушь.

– А я?

– Сиди дома, к вечеру вернусь, принесу последние новости. Да, и приготовь пожрать что-нибудь, все равно целый день свободна.

– Что? – Уступать позиций я не собиралась, но мужчина просто захлопнул перед моим носом дверь, и из коридора с мраморным полом лишь слышались его удаляющиеся шаги. – Я готовить не умею! – заорала я дверному глазку и входному коврику, но те остались безмолвны и безразличны.

Пару часов я посвятила газетному ликбезу по Истинному миру. Он оказался невелик, гораздо меньше, своего параллельного собрата, но намного чванливее. Помимо Зачистки, занимавшейся охраной многочисленных секретов Истинного мира, существовала Верхушка. Насколько я поняла из статейки – семеро старых маразматиков, выходцев из высоких фамилий, топтавших землю уже не одну сотню лет, весьма жестко управляли миром. Владимир Польских являлся главой Верхушки. С черно-белой фотографии на меня смотрел старик с обезображенным ожогом лицом. Сердце мое пропустило удар – именно он вспомнился мне во сне! Глава Верхушки тоже искал кристаллы и обвинил меня в их похищении! В его глазах тогда светилась настоящая паника и нетерпение, он пришел в ярость, когда я сказала, что не знаю, где камни. И мы подрались, что стало началом конца. Через пару часов, судя по всему, я для чего-то взорвала площадь и сбежала с кристаллами. Смахивает на буйное помешательство.