Тайны митрополита
Шрифт:
– Эй! – громко окликнул он пожилого человека.
– Чего? – всем корпусом развернувшись, трудовик резко отпрянул в сторону, уходя от секущего удара дружинника: сверху вниз. – Теперь сразумел, – кивнул он, мигом сообразив, что хотел показать ему лихой. – По прорехе той опознали, а как кликнули, так и поняли… Там уже и добивали.
Девятая часть
Первым, к кому со своими подозрениями обратились товарищи, был Дмитрий Иванович, благо и Булыцкого и Милована уже знали в хоромах, так что мужчины беспрепятственно
– У, шельмы! – непонятно кому погрозился он, яростно тряся кулаком. – Доберусь до вас! Видел, мож, чего?! – чуть погодя успокоившись, посмотрел тот на Николая Сергеевича, да так, что не по себе стало преподавателю.
– Ну, – пожав плечами, отвечал тот, – ничего, вроде. Хотя… Стой! Видел я того, с зубами выбитыми.
– Которого?! – разом напряглись мужчины.
– Караван купеческий! Помнишь?! – обращаясь к Миловану, чуть не выкрикнул Булыцкий.
– Зубы, те, что нашли?! Того, у кого вышибли их… того видел.
– Он, что ли, душегуб?! – буквально подался вперед князь.
– А кто его знает? – Булыцкий крепко задумался. – Как по мне, так он и напугать больше хотел…
– Во, сказанул! – затрясся в смехе князь. – Испугать! Дитя ты, что ли, малое, пугать чтобы, а?!
– А мне почем знать?! – разозлился вдруг тот. – Прочь гнал из толпы. Лобызаться полез, – вздрогнул, вспомнив эпизод, преподаватель. – Может, подальше от греха, а, может… Может, и к душегубу в лапы.
– Еще кого видал, может, а?
– Да вроде и нет. Хотя… видывал, кажись, Тимоху.
– Кажись да кажись, – передразнил его князь. – Видывал или нет?
– На ногу наступил, а тот и тикать, – поковырявшись в памяти, неуверенно ответил учитель. – Я больше по голосу… – словно бы оправдываясь, продолжил Николай Сергеевич. – Потом в толпе… Чего только на забавах скоморошьих делал он?
– Ну так у него и поспрошаем, – тяжко отвечал Дмитрий Иванович. – Кликни! – распорядился тот, вызвав к себе одного из стражников. – Мож, он чего видывал, раз там был. А нет, так на горох пойдет, грешки отмаливать; нечего на потехи срамные пялиться, – пояснил великий князь Московский, – но в молитвах время проводить должно бы.
– Так дело-то молодое, – попытался вступиться за парня пенсионер. – Вот и гуляет кровь.
– Гуляет, да не по делу, – отрезал Донской.
– Ты бы не горячился, Дмитрий Иванович. – Трудовик попытался разрядить обстановку. – Ты же по горячести своей дела наворотить можешь.
– Да и ты можешь, – усмехнулся в ответ тот.
За стеной раздался шум, дверь с треском распахнулась, и в комнату вошел стражник, волоча под руку упирающегося Тимоху.
– У свечи стоял, молился. Как я зашел, так и утечь хотел, – прогудел дружинник, бесцеремонно швыряя парня прямо к ногам Дмитрия Ивановича.
– Утечь? – Донской в упор поглядел на пленника. – С чего бы то, а?! – Под этим взглядом паренек как-то сжался и, спрятав руками лицо, резко подался назад.
– Тимоха?! –
Услыхав знакомый голос, ключник перепугался еще больше и, забившись в дальний угол, принялся, яростно читая молитвы, крестить то себя, то Николая Сергеевича.
– Сгинь! Сгинь!!! Оставь меня!!! – брызжа во все стороны слюною, исступленно проорал парень.
– Тимоха, да ты ли это?! – Преподаватель обалдело посмотрел на рехнувшегося – так это еще больше перепугало Тимоху. – Что за чертовщина?! – шагнув вперед, выругался пожилой человек, однако буйный, истерично завизжав, принялся настолько яростно отмахиваться, что пришелец всерьез обеспокоился, а не рехнулся ли тот. Словно бы подтверждая худшие подозрения, недавний сорванец, грохнувшись на колени и воздев руки вверх, принялся нараспев читать молитвы.
– Взять его! – рявкнул Донской подоспевшим на подмогу стражникам. Те ринулись выполнять приказ, однако это оказалось не такой простой задачей; Тимофей, зажатый в угол, принялся настолько яростно шипеть и отбиваться от окруживших его мужей, что те в нерешительности замерли, не зная, что делать теперь. Воспользовавшись заминкой, ключник с отчаянным воплем и с перекошенной от страха и ненависти рожей, ринулся на Булыцкого, растопыренными пальцами метя прямо в глотку пожилому человеку. И неизвестно, чем бы закончился этот бросок, не перегороди дорогу Милован. Точным ударом тяжелого кулака тот сбил ополоумевшего на деревянный пол, где на отчаянно брыкающегося парня разом навалились стражники.
– Изыди!!! – визжал ключник, тщетно пытаясь освободить руку и перекрестить мужчину. – С того света восставший – к беде великой!!! Знамение ужасное!!! – не умолкал тот, бешено извиваясь и плюясь, пытаясь попасть в пенсионера. – Конец всех времен грядет, да суд Страшный нам всем, грешным!!!
– Почем знаешь, что восстал с того света?! Отвечай, шельма?!! – подлетел к тому Милован и, улучшив момент, с оттягом засветил парню звонкую пощечину. – Говори, кому сказано!!! – наклонившись, и буквально в лицо несчастному проорал тот.
– Сам поганого ножом пырнул!!! – азартно расхохотался в ответ тот. – Наукам диавольским поперву учит, затем за них же и лупит!!! От диавола!!! В грехи души православные вгоняет!!!
– Чего?! – не ожидавший такого, Николай Сергеевич аж обалдел.
– В поруб! – рявкнул Донской. – Да приглядывайте за ним, коли сами там оказаться не хотите! – Стражники, словно тюфяк, поволокли прочь бьющегося парня.
– Насмешникам над законами Божьими кара пуще, чем грешникам!!! – уже из-за распахнутой двери вопил парень.
– Что за беда стряслась? – В светлицу, крестясь, ворвался взлохмаченный Киприан в сопровождении Феофана. По всему видать, услыхавший крики, он, как был, простоволосый и не по чину одетый, прилетел к Дмитрию Ивановичу, неведомо как и зачем прихватив с собой дьякона.
– Ключник твой того, – холодно отвечал Донской, – поперву согрешил, потом на Николу обиду затаил, до смертоубийства доведшую, а потом и умом тронулся.
– Как так смертоубийство?! Не напраслина ли? Не хула ли? – подался вперед владыка.