Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
Я подняла стакан за его здоровье.
– Не сомневаюсь, из тебя получится прекрасный Персей, – сказала я с притворной скромностью. – Так хочется посмотреть на очаровательные крылатые сандалии.
Быстрым движением он схватил глаз и швырнул им в меня.
Стокер был человеком слова. На следующее утро он встал пораньше, чтобы проверить своих маленьких кожеедов и заодно написать записку Эмме Толбот, что он готов явиться к ней с целью позирования сегодня же. Но не успели мы отправиться в Хэвлок-хаус, как получили другое приглашение: немногословное, написанное
Стокер был до крайности возмущен. Решившись позировать мисс Толбот, он думал уже только о том, как поскорее приняться за дело. На его лице было выражение благородного страдания, как у французского аристократа, взбирающегося в повозку для осужденных на казнь, но я не испытывала неудовольствия. Ничто не пробуждало во мне столько силы и решительности, как брошенный вызов, а ее высочество продолжала гладить меня против шерсти, может быть, и неосознанно.
Дворец располагался за высокими и внушительными позолоченными воротами, но сам был уютным, небольшим, из красного кирпича. В маленьком внутреннем дворе сложно было заблудиться, и, следуя указаниям в письме, мы легко нашли нужную дверь.
Нас встретил высокомерный дворецкий, но не успел он о нас доложить, как принцесса вышла сама.
– Я рада, что пунктуальность – одно из ваших достоинств, – сказала она вместо приветствия. Она была бледна, под глазами залегли темные круги, все движения, казалось, давались ей с трудом, будто она держала себя в руках исключительно благодаря силе воли.
Не успели мы ей что-либо ответить, как по лестнице спустился джентльмен в немного неуклюже сидящем дорогом костюме; он смотрел на нас, слегка улыбаясь, будто пытаясь понять, кто мы.
– Привет, Луси. Это твои друзья? – дружелюбно спросил он. Это был высокий мужчина с открытым лицом, взъерошенными волосами, довольно неряшливого вида, несмотря на явную дороговизну наряда. Он казался очень приветливым, но из-за некоторой неаккуратности выглядел не слишком подходящей партией для эффектной принцессы. Хоть она и была художником со всеми вытекающими обстоятельствами, я заметила, что она неизменно заботится об идеальном внешнем виде.
– Лорн… – пробормотала она. Она взяла мужа под руку и познакомила нас.
– Дорогой, это мисс Спидвелл и мистер Ревелсток Темплтон-Вейн, сын виконта Темплтон-Вейна. Мисс Спидвелл, мистер Темплтон-Вейн, это мой муж, маркиз Лорн.
Маркиз ответил на мой поклон и протянул руку Стокеру.
– Вы один из мальчиков старины Реджинальда Ти-Ви? Я несколько раз встречался с ним в палате лордов, когда там выступал мой отец. Всегда засыпал во время дебатов. У него устрашающе громкий храп.
– Все верно, – весело ответил Стокер.
– Скажите, – продолжал маркиз, – вы ведь не викарий?
– Нет, милорд, викарий – это мой младший брат, Мерривезер.
Маркиз
– Помню, ваш отец немало намучился, пока наконец его не пристроил. Кажется, он иногда любит поиграть на скачках, и с картами тоже у него не все гладко. Я слышал, этот парень что-то вроде паршивой овцы, но не сравнить с тем братом, который вечно шлялся… где же… в Южной Америке или Южной Африке? Там была какая-то жуткая история, – добавил он. – Кто же из братьев это был?
Стокер мрачно улыбнулся.
– Боюсь, милорд, я – самая паршивая овца из всех Темплтон-Вейнов.
Тонкие светлые брови маркиза высоко взлетели.
– Боже мой, как ужасно неловко вышло.
Другой человек мог бы действительно почувствовать себя от этого не в своей тарелке, но мне подумалось, что расстроить зятя королевы всего лишь промахом в светской беседе было непросто.
Чтобы сгладить неприятную ситуацию, в разговор опять вступила принцесса Луиза.
– Мисс Спидвелл и мистер Темплтон-Вейн связаны с сэром Фредериком Хэвлоком. Они пришли посмотреть мои работы в мастерской.
– А, опять народ из мира искусства! Вы, наверное, были знакомы с девушкой, которая там жила и которую потом убили? – сказал он и повернулся к жене. – Как там ее звали? Что-то очень диковинное.
– Артемизия, – напомнила она. – Нет, мисс Спидвелл и мистер Темплтон-Вейн не имели удовольствия ее знать.
– Ну, может быть, и к лучшему, что вы не были знакомы, – заметил он. – Убийство – грязное дело. Мне не нравится, что ты так расстроена, – нахмурившись, сказал он жене. Это было самое большее из того, на что способны английские аристократы в выражении своих чувств, но принцессе и этого было достаточно. Она сжала его руку.
– Дорогой Лорн, – только и сказала она.
К нам бесшумно приблизился дворецкий, подавая его светлости перчатки и шляпу.
– Я как раз собирался уходить, когда увидел вас. Сегодня я буду в клубе, к обеду вернусь. Ты не собираешься никуда уезжать, Луси?
– Вряд ли, – ответила принцесса. Он слегка поцеловал ее в щеку, вновь пожал руку Стокеру, милостиво кивнул мне и вышел. Как только за ним закрылась дверь, принцесса повернулась к нам.
– Пойдем. Мастерская – единственное место, где можно спокойно поговорить.
Ее высочество провела нас коридором, на стенах которого красовались очень приятные акварели, к запертой двери. Она достала из кармана ключ и открыла нам; мы прошли по внутреннему дворику и небольшому садику к отдельно стоящему зданию, сделанному, казалось, полностью из стекла. Отперев его, она зажгла газовую люстру, чтобы разогнать мрак серого туманного утра. Такого освещения было недостаточно, но огромные окна подсказывали, что в ясные дни помещение бывает залито светом.
– Моя мастерская, – сказала она нам. На полках по стенам лежали всевозможные инструменты, необходимые скульптору в работе, и вся комната – большое открытое пространство – была уставлена накрытыми тканью фигурами на постаментах, будто привидениями, терпеливо ожидающими своего часа.