Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
Я хмыкнула.
– И ты этому веришь?
– Во что верю я, не имеет никакого значения. Вопрос в том, во что защита заставит поверить суд. И не забывай: все судьи – мужчины, а ни один мужчина не готов с легкостью поверить, что женщина способна на такое злодеяние. Они схватятся за любые оправдания, чтобы не выносить обвинительного приговора женской особи, зная, что иначе ее ждет виселица. Вспомни о деле Мадлен Смит[24].
– Черт, – пробормотала я. Смит просто напичкала своего бывшего любовника мышьяком (притом было доказано, что она его покупала), и все же суд не сумел вынести обвинительный приговор. Ее репутация была, конечно, подпорчена, но тем не менее
– К тому же, – Стокер начал загибать пальцы, перечисляя следующие пункты, – Гилкрист написал нам записку с угрозами. Он же был автором шантажирующего письма принцессе, и он прятал у себя в комнате испачканные кровью туфли, несомненно, для того, чтобы контролировать свою марионетку. Должно быть, именно он заправляет всем предприятием.
– Опять ты туда же! Снова пытаешься сделать из него преступный ум. По моему опыту, – сказала я едко, – женские особи нашего вида гораздо опаснее. Готова спорить на деньги, что он лишь послушная овечка в этой истории. Она отдала ему туфли, чтобы он их спрятал, да и в остальном он, безусловно, слушался ее приказаний.
Стокер ничего не сказал, и я удивилась, почему он не готов сразу ухватиться за мою теорию. В конце концов, у него было больше поводов не доверять женщинам, чем у многих других мужчин; его собственная жена оставила его на верную смерть в джунглях Бразилии. То, что он не начал после этого из принципа ненавидеть мой пол, говорит о его врожденном благородстве, решила я и продолжила.
– Ты должен признать, что я лучше разбираюсь в мужских характерах, чем ты.
Он издал звук, который обычно не ожидаешь услышать за пределами скотного двора, какой-то лающий смех, больше подходящий обезьяне.
– Считаешь, что разбираешься в характере мужчин лучше, чем я? А не нужно ли напомнить тебе, что я и сам, вообще-то, мужчина?
– Мне прекрасно это известно, – ответила я. – И тебя ослепляет как раз слишком близкое знакомство с твоим полом. Тебе никогда не нужно было изучать мужчин, потому что ты и сам один из них, а я посвятила этому предмету долгие годы.
– Ты изучаешь мужчин? – Его рот слегка приоткрылся от удивления, будто он не мог поверить, что я говорю правду.
– Конечно. С не меньшими интересом и энергией, чем применяю в лепидоптерологии, – сказала я с некоторой гордостью.
– С какой целью?
– А почему мы вообще изучаем те или иные объекты? – спросила я. – Чтобы лучше их узнать. В данном случае достаточно чистого любопытства: я считаю, что человеческие мужские особи – это бесконечно интригующие создания. Но, как это обычно и бывает, у меня есть два более насущных мотива. Во-первых, мужчины мне требуются для того, чтобы удовлетворять физические наклонности, свойственные всем представителям вида Homo sapiens. Может быть, тебе и кажется, что найти себе партнера для этой деятельности проще простого, но, уверяю тебя, на самом деле это невероятно сложно. Мне важны настоящая чистота истинного джентльмена, привлекательность, образование, манеры и нравственность, но прежде всего – осмотрительность. Кроме того, мужчина должен аккуратно планировать все свои шаги: действия, предпринятые невовремя, могут привести к настоящей катастрофе.
– Могу себе представить, – сказал он слегка приглушенным голосом. Но он сам спросил, и я не могла остановиться в своих объяснениях.
– И второй повод для изучения мужчин – моя собственная безопасность. За последние семь лет я трижды обогнула земной шар и в каких только ситуациях не оказывалась: бывала в кораблекрушении, меня торжественно чествовали, за мной охотились, меня
– Ну хорошо, – наконец уступил он. – Кто бы из них ни оказался автором преступления, нам нужно поймать их в тот момент, когда они будут забирать украшения. Если за ними придет она, то это обстоятельство, плюс запачканные туфли смогут подтвердить ее причастность. Но мне не очень-то верится, что все обстоит именно так, – холодно добавил он. – Совершенно очевидно, что Джулиан Гилкрист – ведущая фигура в этом деле.
Я указала на гинею, прицепленную к его цепочке от часов.
– Поспорим? – спросила я со зловещей улыбкой. Во время нашего прошлого расследования мы держали пари на гинею, и он не забывал регулярно напоминать мне, что обошел меня тогда. Я должна была отыграться, это было лишь делом времени.
– Давай. Но раз монета и так у меня, что ты мне дашь на этот раз, если я выиграю? – Он смотрел на меня напряженно, но даже если и пытался наполнить свой вопрос каким-то скрытым смыслом, я отказывалась его понимать.
– Придется тебе обойтись чувством удовлетворения от осознания своей правоты, – невозмутимо ответила я. А теперь у нас есть несколько часов, чтобы хорошенько подготовиться.
– Подготовиться? – он прищурился. – О какой еще подготовке ты говоришь?
– Пора пустить в ход огнестрельное оружие, – сказала я, потирая руки.
– Совершенно исключено, – ответил он тоном, не допускающим возражений. – Я возьму свои ножи, и этого достаточно. Ты знаешь, что я думаю об огнестрельном оружии. И если мне не изменяет память, в последний раз, когда ты вооруженной ступила на борт катера, ты просто потеряла этот чертов пистолет в водах Темзы, незадолго до того, как я чуть не утонул, спасая твою жизнь.
– Мне события помнятся немного иначе, – заметила я, – но если это тебя утешит, то хорошо, я не стану брать револьвер.
Но Стокер ничего не сказал о других предметах, причиняющих боль, и, зайдя в свою часовню, чтобы переодеться в походный костюм, я не преминула также наколоть на манжеты некоторое количество минуций. Маленькие энтомологические булавки были не толще ниточки, но мне посчастливилось однажды провести два дня на пароме в Желтом море с китайским джентльменом, который обучил меня, как можно эффективно использовать их на мягких тканях. Принципы, на которых он основывался, противоречат западным научным теориям, но никто не может отрицать, что они приносят заметный результат, если применяются опытным человеком. К сожалению, я таким человеком не была, и все, чего мне удавалось добиться, – это несколько капелек крови и уязвленная мужская гордость. Но все-таки они придавали мне уверенности, так же как и маленький бархатный мышонок Честер, о котором я вспомнила в последнюю минуту. Маленькая, но важная поддержка для меня в предстоящем приключении. Памятуя о нелюбви Стокера к огнестрельному оружию, я лишь положила нож за голенище сапога; против этого он, конечно, возражать не станет, ведь у него самого будет с собой не меньше трех клинков.