Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
Я заплела волосы и скрутила их в удобный пучок на затылке; постаралась убрать их как можно лучше, чтобы противник в случае борьбы не смог схватить меня за волосы. На первый взгляд я казалась лишь аккуратно, чисто и просто одетой.
Собравшись, я присоединилась к Стокеру в Бельведере, и мы поужинали, подкрепив силы внушительной порцией ростбифа и добрым бокалом портвейна. Перед самым выходом, когда Стокер в двадцатый раз ощупывал драгоценности у себя в карманах, я написала короткую записку сэру Хьюго.
– Какого черта ты это делаешь? – спросил он.
– Я дала слово.
Я убрала записку в конверт и написала
Мы вышли, когда начали сгущаться сумерки, и, открыв дверь, обнаружили перед ней леди Веллингтонию. Она стояла, подняв вверх руку, будто только что собиралась постучать.
– Здравствуйте, дети! – сказала она своим громовым голосом. – Я собиралась пригласить вас поужинать со мной в главном доме, но вижу, что у вас другие планы на вечер.
– Лекция, – без запинки сказал Стокер, – вакадемии.
Она прищурилась и скрестила руки на набалдашнике своей трости.
– В какой академии?
– Королевской, – ответил он, но я заметила, что у него слегка дергается глаз.
Она явно собиралась продолжить расспросы, но я выставила вперед руку с письмом.
– Леди Веллингтония, не затруднит ли вас оказать нам одну услугу? Это письмо, которое нужно доставить адресату. Не будете ли вы так любезны попросить лакея этим заняться? Но только завтра утром, – строго добавила я.
Она взяла письмо, не скрывая любопытства, затем вслух прочитала адрес со все возрастающим недоверием.
– Сэр Хьюго Монтгомери? Скотланд-Ярд? Какие дела у вас могут быть с главой Особого отдела? – спросила она.
– Он увлекается бабочками, – ответила я с улыбкой. – У него есть прекрасный экземпляр Teinopalpus imperialis, я очень хотела бы приобрести его для лорда Розморрана в его коллекцию непальских парусников.
– Teinopalpus imperialis, – повторила она, и буквально в каждом слоге сквозила подозрительность.
– Еще она известна как «парусник имперский», – постаралась помочь я. – У него женская особь, а у этого вида они крупнее, совершенно потрясающий экземпляр, правда, Стокер?
Стокер вздрогнул.
– Да, экземпляр совершенно потрясающий.
Я закатила глаза от такой неуверенности, но леди Веллингтонию эти слова, кажется, удовлетворили.
– Ну хорошо, – сказала она, милостиво кивнув. – Но все-таки я очень разочарована тем, что вы не сможете присоединиться к нам сегодня вечером. Тогда, может быть, завтра? Заодно и расскажете нам все о своей лекции, – добавила она, злорадно улыбнувшись, – в подробностях.
– Будем очень рады, а сейчас мы правда должны спешить, – сказала я, взяв Стокера под руку и увлекая его за собой. Когда мы уже отошли на безопасное расстояние, я повернулась к нему.
– Во имя всего святого, что так тебя беспокоит?
– Не могу врать пожилым дамам, – ответил он, вытирая пот со лба. – Они все напоминают мне мою бабушку, которая всегда безошибочно докапывалась до истины. Когда кто-то из нас, детей, затевал какую-либо шалость, она всегда с легкостью вычисляла виновника. Торквемаде[25] стоило, наверное, у нее поучиться.
– Как ни познавательно для меня это погружение в травмы твоего детства, нам действительно стоит поспешить, – поторопила его я. – Хочу оказаться там и занять выгодную позицию задолго до назначенного часа. Нужно
Путь до Литтлдауна мы проделали в молчании. Я не могла догадаться, о чем думает Стокер, но мои мысли обратились к принцессе Луизе. Я представила, как она совершенно одна сидит в роскоши Кенсингтонского дворца, зная, что судьба ее драгоценностей, так же как и ее репутация, находится полностью в наших руках. Но на кону было даже больше, и я стала размышлять о Майлзе Рамсфорте. Во время нашего расследования я мало думала о нем как о человеке. Он был для меня лишь неким символом. Мы сложили о нем свои впечатления, собрали взгляды разных людей, но я никак не могла составить о нем общего представления, будто кто-то написал его портрет, а потом разрезал на множество кусочков, предоставив нам самим находить и складывать их. Меня больше всего интересовали противоречия. Он был верным мужем и одновременно знатным распутником, покровителем искусств с прекрасным вкусом – и при этом устраивал совершенно непристойные развлечения в Елисейском гроте. Я задумалась, сумеем ли мы когда-нибудь понять, как примиряются между собой лики этого Януса, или не успеем и его все-таки повесят, несмотря на все наши усилия. Эта мысль меня слегка пугала, но я отказывалась отчаиваться в успехе нашего предприятия. Сколько бы ни имелось у него грехов, но убийцей он точно не был, и я поклялась, что не позволю, чтобы его казнили за преступление, которого он не совершал.
Мы приехали в Литтлдаун как раз вовремя. Оставался еще час до назначенной шантажистом встречи. Я шла так же быстро, как привыкла ходить в джунглях, следуя запутанными путями моих бабочек. Стокер не выказывал никаких признаков волнения от предстоящего поединка. Он шел обычным шагом, немного вразвалочку, той изящной, гибкой походкой, какая бывает у людей, проведших много времени в море или в седле. Руки расслаблены, плечи опущены, и даже брови ничуть не нахмурены, будто мы вышли на воскресную прогулку. Лишь легкая складка в уголке рта выдавала в нем напряжение.
Под покровом темноты мы взобрались на стену поместья, не желая пока никого извещать о своем присутствии. Держась в тени деревьев, мы направились к гроту, внимательно прислушиваясь к любым звукам, которые указывали бы на то, что сторож или его пес несут ночную вахту. До грота мы добрались беспрепятственно; я взялась рукой за решетку и потянула ее на себя. Она была заперта, и я победоносно взглянула на Стокера. Мы прибыли раньше противника, и теперь у нас было преимущество. Я вытащила из кармана ключ, вставила его в замок, приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы мы могли проскользнуть внутрь, и тихо закрыла ее за нами.
Мы стали пробираться внутрь в полной темноте, и, когда дошли до узкого туннеля, Стокер положил мне руку на плечо, не давая идти дальше. Он чиркнул спичкой и зажег лампу, жестом показав мне, что хочет пойти первым. Я сжала губы, забрала у него лампу и, подняв ее над головой, двинулась в узкий проход. Он с возмущением вздохнул, но не стал спорить, а пошел вслед за мной, стараясь держаться как можно ближе, насколько позволяло узкое пространство.
В туннеле все было так же, как и в прошлый раз: холод, скользкий камень под пальцами, запах сырости, но, в последний раз завернув за угол, я поняла: что-то не так. Впереди был какой-то свет, а в нос мне ударил резкий металлический запах.