Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5

Рэйборн Деанна

— Просто царапина, — успокоил его виконт. — Ножик — детская игрушка.

Стокер стиснул губы и сжал кулаки, но прежде чем он смог продолжить драку с братом, я схватила нож за рукоятку и выдернула. Стокер подавил вой боли, и я увидела, как глаза Тиберия загорелись от удовольствия.

— Сделайте это снова. Мне нравится, когда он кричит.

— Следите за своими манерами, или я задам вам обоим, — предупредила я их.

— Какое искушение, — пробормотал Тибериус.

— Когда вы закончите ваш флирт? — возмутилась я.

— Что

касается вас, то никогда, — любовно заверил меня его светлость.

Я вытерла лезвие ножа о халат Тибериуса.

— Я оставляю его, — уведомив, я положила нож в карман. — Не могу быть уверена, что в следующий раз вы не заденете что-то жизненно важное.

— Моя дорогая Вероника, если бы я хотел ранить его как следует, я бы взялся за дело всерьез.

— Вы не должны были пользоваться ножом, — с негодованием упрекнула я.

— Конечно, должен, — терпеливо разъяснил Тибериус. — Это широко известный факт, что умственно отсталые люди невосприимчивы ни к чему, кроме самой острой боли.

— О, ради любви Христа и всех его милых ангелов, — начал Стокер, но я протестующе подняла руку.

— Достаточно! Я рада, что вы двое наслаждались вашей маленькой дракой. Нет ничего лучше для мужчины, чем здоровый коитус или кулачный бой, чтобы снять напряжение. Но время ссор закончено. Мы должны поговорить о результатах сеанса сегодня вечером.

Тибериус махнул непострадавшей рукой.

— Небольшое озорство, ничего больше.

— Не уверена, — возразила я. — Хелен Ромилли кажется искренне испуганной, как и миссис Тренгроуз.

— Конечно, — хмыкнул он. — Экономка ответственна за то, чтобы держать Хелен подальше от бренди.

— Не очень учтиво. Но вы подняли отличный вопрос, Тибериус. Для того, кто должен привыкнуть к подобным вещам, Хелен выглядела слишком расстроенной. Она увидела меня в ночной рубашке и чуть не взвилась в воздух от испуга.

Тибериус зашевелился.

— Вы признались ей, что это вы?

— Пожалуй, следовало бы. Но я боялась, что если заговорю, она начнет визжать на весь дом и может впасть в истерику. Мне ее реакция кажется наиболее любопытной.

Стокер вопросительно поднял бровь.

— Каким образом?

— Хелен делает такие вещи сплошь и рядом, зарабатывая на жизнь. Мадам Елена и все такое. Она связывается с мертвыми так же часто, как обычная женщина говорит с мясником. И все-таки события этого вечера, похоже, непомерно огорчили ее.

Стокер возмутился.

— Вероника, она не связывается с мертвыми. Она — шарлатан.

— Возможно, — подхватила я.

Его тон всегда был пренебрежительным, когда мы обсуждали что-то, не поддающееся объяснению исключительно научными исследованиями.

— Ничего возможного. Хелен зарабатывает деньги на скорби и отчаянии, заставляя страждущих верить, что совершает немыслимое. Женщина ничем не лучше обычной карманницы, практически, она крадет деньги у доверчивых людей.

— Как немилосердно, — пробурчал Тибериус.

— Милосердно! Почему

я должен быть милосердным? — потребовал Стокер. — Мошенница в темной комнате произносит какие-то глупые слова, и вдруг все ведут себя так, как будто настало Второе пришествие. Это безумие.

— Безумие, но не это главное. Хелен Ромилли была глубоко потрясена. Я думаю, она была удивлена происходящим так же, как и все остальные за тем столом. Хелен казалась искренне расстроенной музыкой. Фактически, после этой конкретной манифестации всем, тесно связанным с Розамундой, стало не по себе, — намекнула я.

Серые глаза Тибериуса расширились.

— Кроме меня, вы имеете в виду. Вы серьезно предполагаете, что я имею какое-то отношение к этому детскому трюку?

Я пожала плечами.

— У вас имеется подходящий мотив.

Глаза Стокера внезапно вспыхнули от любопытства.

— Мотив?

Я сделала паузу, и Тибериус восстановил свое обычное хладнокровие.

— Очень хорошо, Вероника. Расскажите ему. Он будет искренне наслаждаться, не сомневаюсь. Но если не возражаете, я бы не хотел становиться свидетелем собственного разоблачения. Этот разговор лучше всего вести наедине.

— Другими словами, — перевел Стокер, — «Убирайтесь».

Красивый рот Тибериуса яростно сжался.

— Точно. Я закрою дверь на ключ. Или я должен попробовать святую воду? Небольшой дружеский экзорцизм поможет отправить тебя восвояси.

Я встала и разгладила подол моего халата.

— Давай, Стокер. У Тибериуса припадок раздражительности, и я не могу винить его. Должно быть, у него ужасно болит плечо.

Я повернулась к двери и послала ему воздушный поцелуй. Он пробормотал что-то неприличное. Я улыбнулась. Независимо от их частых ссор и драк, мальчики Темплтон-Вейны были вошедшими в поговорку горошинами в стручке.

* * *

Последовала неприятная интерлюдия, во время которой я зашивала рану Стокера под аккомпанемент его взыскательных инструкций. Он долго и сдержанно смотрел на мою работу, потом кивнул в знак неохотного одобрения.

— Пожалуй, сойдет, хотя было бы чертовски привлекательней, если бы я сам мог держать в руках иглу, — проворчал он.

Я заклеила рану — не слишком нежно — и уселась в кресло, пока он размешивал угли. Он долго молчал, наблюдая, как разгорается пламя, а затем повернулся ко мне, его улыбка носила оттенок озорства.

— Ты ведь понимаешь, что не сможешь объяснить мое присутствие, если меня здесь обнаружат, — высмеял он мои возражения по поводу предыдущего вечера. — Что люди подумают?

— Меня не волнует мнение провинциалов, — парировала я.

Он занял второе кресло и вытянул ноги к огню, теперь весело потрескивавшему в очаге.

— Я думал, тебе понравились Ромилли.

— Возможно. Но трудно дружить с людьми, которые живут с призраком.

Стокер фыркнул.

— Конечно, ты не веришь в эту чушь.