Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5
Шрифт:
Уловка была восхитительной и помогла мне понять, что он все еще намерен разыгрывать партию преданного дядюшки. Должно быть, он понял, что я не могу знать наверняка, враг он мне или друг, а он, очевидно, был заядлым игроком. Он будет играть до последней карты, не преминет достать несколько и из рукава. Этот дрогнувший голос мог бы обмануть человека, который не смотрел на его лицо, потому что почти неуловимое беспокойное движение глаз сказало мне, что он взволнован и зол. И все же я могла бы поверить в его искренность, если бы не его приспешники, которые только и ждали приказа окружить
– Отзовите своих псов, – сказала я ему. – Вы сейчас не сможете запугать нас.
Его лицо сразу залилось краской гнева, но он бросил опасливый взгляд на Стокера и махнул своим людям отойти. Они отступили, и я кивнула.
– Прекрасно. Вы пришли первыми, но должна сообщить, другие тоже скоро придут.
В тот же миг, будто не желая упустить такой прекрасный момент, в комнату проскользнул Морнадей и встал позади них.
– Уже, – весело сказал он. Вытащив револьвер, он наставил его прямо на моего дядю. – Думаю, мы все можем договориться вести себя как культурные люди?
Приспешники де Клэра выглядели очень взволнованными из-за такого развития событий, но не успели они что-либо предпринять, как от стены позади Морнадея отделилась какая-то тень и выступила на свет: джентльмен на вид лет пятидесяти, подтянутый как гончая, и что-то в выражении его лица сказало мне, что он более опасный противник, чем Морнадей.
– Спокойно, де Клэр, – сказал он моему дяде. – Если ты думал, что инспектор Морнадей пришел один, ты глубоко ошибался. У меня на улице стоит дюжина человек, а я мечтаю вздернуть тебя на виселице. Пожалуйста, сделай одолжение, убей инспектора английской полиции, и тогда я смогу посмотреть, как ты пляшешь на конце веревки.
Он повернулся ко мне, и мы обменялись долгими, оценивающими взглядами. Я почувствовала, как рядом со мной Стокер замер в напряжении, и другого подтверждения мне не потребовалось.
– Сэр Хьюго Монтгомери, я полагаю?
Он энергично кивнул.
– Наслышан о вас, мисс Спидвелл.
Затем с полным безразличием взглянул на Стокера.
– Темплтон-Вейн, сколько лет, сколько зим.
– И еще бы столько же, – заметил Стокер.
Я кивнула в сторону де Клэра.
– Сэр Хьюго, вы, очевидно, знаете моего дядю, Эдмунда де Клэра. Но я и сама не вполне уверена, кем мне приходятся остальные ребята. Вероятно, какими-то дальними родственниками.
– Это правда, – подтвердил сэр Хьюго. – Ваш дядя стоит в центре группировки, довольно страстно ратующей за ирландский гомруль. И все эти сыновья и племянники тоже вовлечены в процесс. Он давно уже стал истинным наказанием для английских властей, и я счастлив наконец познакомиться с ним лично.
Дядя воинственно задрал подбородок и произнес с истинно кельтским драматизмом:
– Делайте с нами что хотите. Ирландия все равно освободится от таких, как вы, а мы станем мучениками за правое дело.
– Но, думаю, вы не хотите становиться мучеником, правда? – спросила я. – Мученичество – это прекрасно, но вы бы явно предпочли быть властью в тени престола. Предполагаю, что здесь мы все можем говорить открыто? Ведь всем известно, кто я такая и на что могу претендовать?
Мы обменялись взглядами, будто
– Ну тогда давайте скажем прямо, – продолжала я. – Моя мать была ирландской актрисой Лили Эшборн, сестрой Эдмунда де Клэра, – сказала я, кивнув в его сторону. – Каким-то образом во время своих турне она познакомилась с принцем Уэльским. У меня здесь было немного времени на чтение старых газет, и я обнаружила интересную вещь: в 1860 году и его королевское высочество, и Лили Эшборн путешествовали по Северной Америке. Более того, они в одно и то же время оказались на Ниагарском водопаде. Принц осматривал водопад, а вечером пошел на представление – то самое, где Лили Эшборн играла одну из самых сильных своих ролей, Федру. Подозреваю, что именно тогда они и встретились.
– Все так и было, – подтвердил Морнадей. – Я читал заявление, которое он написал предшественнику сэра Хьюго.
– Он делал заявление?
Сэр Хьюго сухо кивнул.
– Когда принц Альберт узнал об этой связи, он поручил высокопоставленному детективу из Скотланд-Ярда выяснить все о Лили Эшборн и определить, насколько серьезную угрозу она представляет для королевской семьи. Его очень беспокоил возможный судебный процесс с требованием содержания. Данный детектив в свое время при учреждении Особого отдела был назначен его главой. После его смерти я вступил в эту должность, и ко мне перешли все его документы.
– Но самое большое беспокойство принца Альберта касалось не процесса о финансовом содержании, – предположила я.
– Да, – согласился сэр Хьюго. – Он боялся, что мисс Эшборн потребует признания отцовства. Я видел письма принца-консорта, где говорилось, как он боится такой возможности. Ему казалось, что действия сына уничтожат королевскую семью, а затем, возможно, и монархию вообще.
– Это действительно так, – согласилась я, – особенно если он знал правду: что Лили Эшборн и принц Уэльский поженились до рождения ребенка.
Морнадей шумно втянул воздух, а Эдмунд де Клэр издал торжествующий вопль. В мерцающем свете казалось, что сэр Хьюго побледнел.
– Этому нет доказательств.
Я вытащила связку бумаг, которую собрала из всех найденных нами документов.
– Вот доказательства.
В лице сэра Хьюго не дрогнул ни один мускул, но я знала: он понял, что я держу в руках. Эдмунд де Клэр уставился на меня с открытым ртом, будто я достала сейчас из кармана Святой Грааль.
– Это…
– Да, – сказала я ему, – это оно. Эта та информация, из-за которой был убит барон фон Штауффенбах.
Де Клэр побелел, несмотря на жар от огня.
– Это был несчастный случай! – запротестовал он. Сэр Хьюго вопросительно посмотрел на него, и де Клэр продолжил; слова начали выскакивать из него так, будто он, раз начав говорить, уже не может остановиться.
– Он не хотел говорить мне то, что мне было нужно, и этот парень слишком сильно ударил его, – сказал он, указав подбородком на Тихого Джона. Этот тип весь вспотел, и я подумала, что дядя говорит правду. Ни один закоренелый преступник не собирается падать в обморок, когда ему указывают на его преступления.