Тайные архивы русских масонов
Шрифт:
Май 22. Н.М. в ложе принятия читал первую посылку ритора и потом рассуждал так: «При входе в ложу, Лл. Брр., видели мы тление и смерть, что же мы должны из сего заключить? В 1-й степени мастера наши старались нас воспитывать в очищении нас от пороков и страстей; во второй — просвещали нам разум, неужели же это для того, чтобы все сие со смертью с нами погибло. Поистине, каждый из нас удостоверен может быть, что после сей смерти настанет жизнь вечная и что там по делам нашим в сей жизни воздастся. Человек, взирая часто на одни предметы [593] , может к ним весьма легко привыкнуть, но сии предметы, окружающие нас, представлены нам для того, дабы мы воспоминанием об оных удаляли от себя все суетное в сем мире» [594] .
593
Т. е. на символы смерти.
594
В ложе Елисаветы к Добродетели, под молотком Р.С. Шулепникова.
Сентябрь 6. В.М. в ложе поучения говорил о предметах, какие представляются нам в ложе сей степени [595] .
Сентябрь 8. В.М. в ложе принятия говорил речь, в коей упоминается следующее: «В нас находится зародыш вечности и в нем все» [596] .
Октябрь 2. [597] В.М. в ложе поучения по возвращении из отлучки, приветствуя брр.,
595
В ложе Трех Добродетелей; ложу держал А.П. Римский-Корсаков.
596
В ложе Трех Светил, под молотком И.М. Евреинова.
597
В ложе Елисаветы к Добродетели под управлением С.С. Ланского. Мастерская ложа вся была затянута черным, с вышитыми или писанными серебром эмблемами смерти и горя; черепа и кости были серебряные, слезы золотые. Три трехсвечника освещали ложу, причем они имели зачастую вид человеческого костяка. «Девять свечей — символ человеческих знаний, ибо 9 есть число премудрости и ведения». Посреди ложи ставился гроб, в который должен был во время посвящения ложиться посвящаемый: это означало умирание всех страстей; восставший мастер произносил предписанные ритуалом слова: «живу для вечности».
598
Нередко возникал вопрос и в старые годы, и ныне, как согласовать проповедь масонов о жизни в духе и истине — с жизнью, полною довольства и отнюдь не аскетическою, какою жили многие из наиболее видных масонов своего времени. Взять хотя бы для примера Александра Львовича Нарышкина, известнейшего хлебосола и любителя пользоваться благами жизни, или Льва Кирилловича Разумовского, вельможного затейника старой Москвы. В бумагах Л.А.Симанского мы находим ответ, несколько поясняющий нам кажущееся противоречие. Среди списанных Л. А.Симанским с полученных от А.Е.Кишен-ского масонских сочинений есть тетрадь в 30 л. Из этой-то тетради, озаглавленной «Наука о познании самого себя», заимствую выдержки из §§ 19 и 20; интересно встречающееся примечание, что все писанное не для «грубых людей», а для пораженных и сокрушенных сердцем (т. е. лишь для братьев масонов). «Хотя весь внешний человек, по внешнему своему стихийному и звездному началу, должен прийти в нетление, но не надлежит однако человеку внешний сей инструмент или орудие духа своего повреждать и самому смерти предавать, а должен он кормить его, содержать, как Господь церковь, но так, чтобы плоть не похотствовала, ибо доколе человек еще земною сею крышкою покрыт, то может и должен ему внешний (человек) яко орудие служить во многих полезных действиях и исправлениях, когда же орудие сие повреждено, или учинено неспособным, то препятствует оно духу во исполнении весьма многих полезных вещей». «Для чего мудрый печется и о теле с некоторым старанием, но не из любви к сей зверской жизни, а из любви Божией и не хочет дела Божия разорять, в чем часто некие добрые души погрешают» или «совершенная чистота получается первее через долгую, постоянную молитву и великое противоборствие злой поврежденной натуре, что в постоянном, смелом и бодрственно неустрашимом духе столько же хорошо, если и не лучше еще совершить можно, как и во многом, великом оскорблении, отчаянии, унынии, тоске и мучении духа. Сие нимало не оспаривает того (в смысле противоречит тому), что такой человек, с одной стороны, имеет сердечное страдание, раскаяние, сокрушенное и смиренное сердце и дух его преисполнен надеждою, довереннос-тию и бодростию, дабы противу сих врагов любви Божией сражаться и их побеждать».
Ноябрь 13. Бр. 1-й Надзиратель на место Вел. Мает, в ложе поучения читал Размышление о черной храмине [599] .
Ноябрь 29. Вел. Мает, в ложе поучения читал речь о смерти, в которой упоминается следующее: «Мы родились в свет для того, чтобы умереть, а умираем для того, чтобы начать жить; мы более приготовляемся к смерти таким образом, чтобы при приближении ее ничего иного не оставалось нам делать, как покойно ожидать ее; но кто как жить будет, так и умрет; привязанность наша к удовольствиям сего мира препятствует благим нашим размышлениям о сем последнем конце жизни нашей; весьма полезно бы было для каждого из нас, если бы мы, ложась спать и закрывая очи наши, помышляли о том состоянии, когда закрывать мы их будем в последний раз и с пробуждением нашим, открывая оные, воображали себе то состояние, когда оные откроем после смерти в первый раз, ибо, оставляя в нерадении таковые размышления, можем ли мы ручаться о том, чтобы сия ночь не была для нас последняя. Если Господь мог сотворить нас из ничего, то так же легко может превратить нас в прах и ничто». Оконча оную, рассуждал так: «Возбуждать же сии благие размышления представляет нам мастерская сия степень. Все иероглифы оной нравственно представляют нам под покровами смерти будущую жизнь. Повествование о смерти Адонирама и в нас должно произойти и мы должны открыть или найти в себе сих трех гнусных товарищей, должны не упорствовать, а следовать влечению, которое производит в нас Дух Божий; взгляд на все, что представляет нам мастерская ложа, должен произвести в нас смятение, которое, как говорится, есть начало премудрости, подобно как золотые слезы сии пробиваются из мрачности, так и в нас должно сие происходить, а потому мастера наши и надеются, что первые две степени довольно могли привлечь наше внимание к тому, чтобы мы чаще возбуждали в себе сие размышление о смерти. Конечно, таковое усилие против всего того, что нам льстит и умерщвление чувственности нашей хотя и трудно, но все-таки мы не должны оставлять сего, ибо мы обязались клятвою исполнять все оное, и несомненно можем верить, что будем более отвечать, нежели непринятый, и что с нас гораздо более взыщется, нежели с непринятого» [600] .
599
В
600
В ложе Трех Добродетелей, под молотком А.П. Римского-Корсакова.
1821 г.
Март 2. Вел. Мает, в ложе принятия рассуждал так: «Лл. Брр., пока бр. ритор будет приуготовлять кандидата, мы займемся некоторыми местами из актов наших. Там говорится: познания, сокрывающиеся в мастерской степени, доведут нас к истинной премудрости, но при сем есть условие, т. е., что тот только может достигнуть сего, кто стараться будет о познании падших духовных сил наших, а также и о воскресении умершего в нас падением образа Божия. Вот сие и составит на нынешний раз предмет моего рассуждения; но прежде, нежели станем говорить об оном, надлежит каждому самого себя вопросить: удостоверен ли он о таковом падении человека? Рассматривая все творение, мы увидим, что человек есть совершеннейшее из всего, но, обратя взор на все то, что он в сей жизни претерпевает, нельзя не усомниться, чтобы сие совершеннейшее творение для того токмо произведено было на свет, чтобы претерпевать в сей краткой жизни толико бедствий, но сие не будет согласоваться с теми понятиями, какие мы имеем о Всемогуществе, Премудрости и благости Творца нашего. Если мы начнем так, что человек сотворен был с свободною волею, т. е. или приближаться к Творцу своему, или отдаляться от Него, а потому я все-таки обращусь к тому же, т. е. удостоверены ли мы в том, что мы не таковы, каковыми вышли из рук Творца нашего, и находимся в падении, что мы умерли той жизни, для которой сотворены были, а живем для той, которой умереть должны, что может лучше нам прояснить положение кандидата во гробе и поднятие его оттуда; если же мы не будем обо всем оном размышлять, то и все происходящее в мастерской степени пребудет для нас загадкою, а если мы не удостоверимся о том, что сотворены для лучшей жизни, то сие доказывает, что сия жизнь имеет для нас еще всю привлекательность и если бы, страшно сказать, предложили нам расстаться с сею жизнью, дабы жить в лучшей, то мы, может быть, и не согласились бы на сие; это я по собственному опыту говорю и о сем да размыслит каждый брат. Можно сказать так, что та жизнь исполнена света, а сия мрачности, но Каменщик, особенно Мастер, обязан стремиться умножать в ней более света и помост сей показывает нам, что пробивающийся из оного цвет имеет свойство не мрачности; все сии иероглифы не должны быть для нас мертвы и историческими только указаниями, но желательно, чтобы каждый старался замечать, какое действие производят они над нами. К тому же все сии истины, в иероглифах сокрытые, привязаны, так сказать, к чувствам нашим, дабы нам удобнее было от них восходить и далее, но мы, большею частью смотрим на то, какое действие произведет прием на кандидата, но нам надлежало бы более примечать, что над нами в то время происходит; так и в актах говорится, что данное нами ордену обещание будет новым побудителем сего строжайшего нам испытания. Когда мы предстанем пред Судилище вечное, желательно бы было, чтобы в нас горело пламенное к оному желание и предметы сии не мертвыми в нас пребывали и дабы, выйдя из ложи, мы имели оные в памяти» [601] .
601
Там же.
Март 7. Вел. Мает, в ложе принятия говорил речь (весьма высокую) [602] .
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. (IV-й СТЕПЕНИ).
1820 г.
Январь 17 [603] . Вел. Мает, в ложе поучения читал (речь) о ежедневном обвинении своей совести, в коей упоминается, что один благочестивый муж сказал однажды: хотя каждая добродетель сама по себе и похвальна, а чаще и исполнение ее, но все они вмещаются в одной. Какая же это добродетель? — вопросили его. Ежедневное обвинение своей совести, отвечал он [604] .
602
В ложе Трех Светил под молотком И.М. Евреинова.
603
В ложе Златого Льва, под председательством А.П. Римского-Корсакова.
604
Записи четвертой степени не переписаны начисто, а представляют черновик с перечнем некоторых дней работ, причем против семи из них отмечено: не записано; запись о принятии в IV степень выше приведена мною в статье на стр. 66 (от 30-го ноября), другая от 25 марта о братской трапезе на стр. 75.18 сентября говорилось о любви к смерти в шотландской ложе Златого Льва.
1820 г.
Декабрь 31. «Да поможет мне Господь Бог наступающий год провести в благоугождении Ему, помня твердо клятвы, обет Ему данный и благий Его призыв».
1821 г.
Февраль 21. «Да поможет мне Господь Бог начать пост сей в духе молитвы, покаяния, воздержания, терпения, в труде, любви, уединении, согласии, мире, радости и верности, да поможет мне таковым образом встретить неделю поста, приуготовления говения и Светлого праздника. Аминь. (Желал провести сей последний день перед постом дома и с друзьями.) Обеда не было дома и мороз отменно велик. Воздерживался в пище и питье и от театра и волокитства, дабы утешить себя, от того, что не мог быть у бр. Ланского».
Сентябрь 30. «К Тебе взываю, Боже мой! Тебя молю, Всемилосердый Создатель, о немощи и слабости моей! Подаждь мне руку помощи Твоея и услышь моление мое! Даждь мне твердость пребывать в намерениях моих! Вижу, что единое малое отступление подвергает меня многим печалям, раскаянию, стыду и сожалению. Так велика благость Твоя, что и на сие есть Твое милосердое смотрение. Подаждь мне, Спасителю мой, в следующий месяц начать, по милости Твоей, обращение мое».
Октябрь 31. «С большим сожалением и грустью вижу, что нисколько и в сей месяц лучше не соделался, а таковым же пребывал, т. е. в лености исполнения духовного долга моего, исполняя оный токмо тогда, когда сие мог делать, не теряя за сие ничего, как-то, предубеждения худого или невыгодного обо мне мнения, и все сие понуждала меня лесть и ласкательство к угождению; но надежда мне есть, что Господь укрепит меня наивысшими моими, даст мне твердость пребывать непоколебимым в моих намерениях. Аминь».
Ноябрь 30. «Месяц сей проведен мною, поистине не заслуживающим не только помощи и благодеяний божеских, но даже и человеческих. Боже, вразуми меня и настави на путь спасения!»
Декабрь 31. «Господи! благодарю Тебя, что Ты сподобил меня окончить благополучно старый год, несмотря на все мои грехи и непослушание. Подаждь милостью Твоею начать новый гораздо лучшим пред Тобою, по воле Твоей и закону».
1822 г.
Январь 31. «При размышлении моем о поведении в сей месяц усматриваю, что я нисколько не начинал еще быть мудрее, благочестивее, исполнену страха Божия и любви к Нему и что приближение сие к смерти никак не побуждает меня еще обратиться, а потому единая надежда остается на испрашивание помощи и духа Божия молитвою и постом, воздержанием и любовью, скромностью и благонравием, мужеством и добродетелью».
Февраль 28. «Боже, Владыко! толико развращен есмь, что ни одного дня не прошло, дабы с охотою не шел в сети врага Твоего и моего. Дай, Отче, щедрот, да во славу и честь имени Твоему, препояшу мечем чресла и, взяв оружие, твердо иду на врага моего, ежедневно призывая в помощь Господа Спасителя».
Март 31. «Все сказанное в календаре не исполнялось мной, а если исполнялось, так слабо. Господи, помилуй мя грешного!»
Апрель 30. «О, Господи! подаждь мне твердость преодолеть смиренно страсть гнева, похоти, досады и гордости!»
31 число (но какого месяца, неизвестно). «О, Боже! из прошедшего месяца усматриваю я непостоянное поведение мое; вижу, сколь далеко увлечен похотью плоти и во все дни телесно и духовно провел в оной. Даруй, Боже, мне сил и твердости к преодолению сего сатанинского искушения, отыми у меня все прелести оного и приведи меня к первобытной моей невинности и брани плоти и духа. Аминь».
Август 31. «Владыко, Спасителю мой! Призри на мою молитву, усу-губи во мне постоянное желание и ревность служить Тебе, как телом, так и душою, и не попусти овладеть сердцем моим тому, что не благоугодно Тебе. Прости малодушию и неверности моей и сохрани меня от всякой пагубы. Аминь».