Тайные грехи кроткой голубки

Прокопчук Вера Анатольевна

– Нет, пока ищут.

– А когда нашли писателя?

– Так утром… Вечером такой был ливень, все разъехались, а потом спохватились, что писателя нет, жена его все искала… а потом

решили, что он первый ушел, ну, вроде как потому что обиделся…

– Понятно. То есть, пистолета уже и не найдут –убийца наверняка вынес его на себе.

– Да кто ж из них убийца-то?

– А давайте вспомним старое доброе «Cui prodest»? Вы латынь еще не забыли?

– Кому выгодно, – пробормотал Мартемьянов.

– Вот и давайте подумаем, кому выгодна смерть писателя. Заметьте главное: у тех, кто знал этого писателя уже давно, мотивов для его убийства непременно должно быть куда больше, чем у людей, которые его встретили впервые… то есть, у нас.

– Да отчего же-с? – в голосе Мартемьянова звучало искреннее недоумение.

Штольман смотрел на него тяжелым взглядом в упор, затем вздохнул – то был горький вздох умного человека, столкнувшегося с беспросветным сочетанием глупости и упрямства.

–

У меня складывается впечатление, – молвил он иронически, – что до сих пор вы расследовали в основном убийства, совершенные в кабаках и притонах… я прав?

– Точно так-с… И что с того-с? – удивился Мартемьянов.

– А то, что нравы в так называемом приличном обществе все же несколько отличаются от таковых в кабаке. Здесь тоже совершаются убийства, но реже – заметьте, гораздо реже – если не верите, изучите полицейскую статистику. А знаете, почему реже?

Сделав паузу и не дождавшись ответа, Штольман пояснил:

– А потому, что только в кабаке сказанное кем-то нелюбезное слово может стать причиной тяжелых последствий. В кабаке ведь как: слово за слово, и вот уж перебранка, крики, драка, а потому уж в ход идут ножи. В приличном обществе люди умеют сдерживать себя. Резкое слово не может стать причиной убийства – а если уж до убийства и дойдет, то причины его здесь куда более веские. Веские, понимаете? Вот эти веские причины и надо искать…

Конец ознакомительного фрагмента.