Тайные грехи
Шрифт:
Он улыбнулся и сжал ее руку.
– Я уже не раз это говорил, но это правда. Ты настоящая женщина, Мара Юинг Тэйт.
Вернувшись домой, она бросила взгляд на Мару Вторую, дремавшую в своей колыбельке. Потом направилась в гостиную и присоединилась к Уайту.
– Возьми себе чего-нибудь выпить и налей мне большой бокал хереса.
Он поднял брови:
– Большой? Наверное, тебе не по себе после того, что недавно видела.
– Дело не в этом. Дело вот в чем.
Мара протянула ему телеграмму.
«Дорогая
Гордон».
Он вздохнул. Телеграмма выпала из его руки.
– Думаю, это знак – мне пора собираться в дорогу. Я и так пробыл здесь слишком долго.
Она подошла к нему и обвила руками его шею.
– Это было самое лучшее, самое счастливое время в моей жизни, Уайт. Я никогда тебя не забуду.
– Я тоже тебя не забуду, дорогая.
В их поцелуе не чувствовалось страсти – желание было подавлено грустью и сознанием утраты. Внезапно свет в глазах Мары померк, и она почувствовала, что падает. Ей пришлось ухватиться за Уайта, чтобы удержаться на ногах.
– В чем дело? – спросил он с беспокойством в голосе. – Ты так побледнела… Вот, глотни немного хереса.
Поддерживая ее одной рукой, он поднес бокал к ее губам.
– Я… я… не могу пить. И ничего не вижу. Я вся… будто онемела.
– У тебя ощущение, что ты теряешь сознание?
– Нет… совсем другое. Я чувствую себя так, будто вдруг лишилась тела. Будто умираю и моя душа отлетает. Я… я…
Ее глаза закрылись, и она затихла в его объятиях.
МАРА ВТОРАЯ
Глава 1
«Да, это именно так. Словно мое тело разрывается пополам… будто я умираю и отлетает моя душа. Я… я…»
Фидлер бросил взгляд на часы, висевшие на стене. Мара находилась под гипнозом уже больше двух часов. Для одного дня вполне достаточно.
Он проговорил:
– Вы держались прекрасно, Мара, но, должно быть, очень устали. Больше я не стану задавать вам вопросы. Я хочу, чтобы теперь вы проснулись. Я буду считать до пяти… и…
– Нет!
Ее лицо исказилось гримасой, голова заметалась по подушке – было очевидно, что она не желала просыпаться.
– Я хочу остаться здесь. Я – Мара Первая.
Фидлер похлопал ее по руке – рука была холодной и влажной. К его ужасу, пульс Мары начал замедляться – цифровой дисплей на электронном мониторе, прикрепленном к ее левой руке, замигал цифрами – 28, 26, 25, 24… Фидлер повернулся к столу с эмалевым покрытием и взял с крахмального полотенца стерилизованный шприц. У него не было времени звать на помощь медсестру. Быстрым и уверенным движением он ввел в вену Мары адреналин. И снова заговорил с ней:
– Мара, вы будете слушать меня
Она не ответила. Губы ее по-прежнему кривились в гримасе.
– Начинаю считать, Мара. Когда я досчитаю до пяти, вы проснетесь.
Пульс начал учащаться – 28, 30, 32, 36, 40…
Фидлер с облегчением вздохнул. Он знал: теперь все будет хорошо.
– Слушайте меня, Мара: один… два… три… четыре… пять… Просыпайтесь, Мара!
Он щелкнул пальцами почти над самым ее ухом.
Ее лицо приобрело спокойное и безмятежное выражение, морщины на лбу разгладились, а в уголках губ даже заиграла улыбка – едва заметная, впрочем. Потом веки Мары дрогнули, и она, открыв глаза, уставилась в потолок пустым, невидящим взглядом.
– Мара…
Она попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть на Фидлера. Взгляд ее становился осмысленным.
– Макс? – проговорила Мара слабым голосом.
– Да, я – Макс, а вы – Мара Третья, Мара Роджерс Тэйт.
Казалось, она была озадачена.
– Мара Роджерс Тэйт? Нет, я Мара Юинг Тэйт. Я… я… Мне что-то не по себе…
Мара замолчала, очевидно, не находила слов. Она медленно подняла руку и убрала со лба прядь волос.
– Конечно, вы не в своей тарелке, – сказал Фидлер. – Вы очень устали, безумно устали.
– Мара Роджерс Тэйт? Мне кажется, я еще сплю. Это был сон. Мне приснился самый невероятный сон на свете: будто я, Мара Юинг Тэйт, моя бабушка. Но этот сон был таким реальным…
– Сны иногда реальнее жизни. И такие сны часто обманывают людей – люди им верят. А теперь позвольте помочь вам сесть.
Когда она спустила ноги с кровати и подалась вперед, ему открылась волнующая и захватывающая картина – он увидел под халатом ее полную грудь. И тотчас же почувствовал, как запылало его лицо.
«Макс, что с тобой творится? Ты снова играешь роль, точно мальчишка, играешь роль ясновидящего. Пора остановиться, Макс, не глупи».
Мара, склонив к плечу голову, смотрела на него с любопытством.
– О чем вы думаете, Макс? От вас исходит какая-то нервирующая меня вибрация. Это имеет какое-нибудь отношение к тому, что случилось, пока я была в трансе? И что, собственно, случилось? Что я говорила?
Она посмотрела на магнитофон на столе, все еще включенный.
– Можно мне послушать запись?
– Не думаю, что это было бы разумно. Не стоит. По крайней мере до тех пор, пока я сам не прослушаю запись и не проанализирую ее.
– Согласна, раз вы так считаете, – кивнула Мара. – Ведь вы доктор…
– Я мозгоправ, – сказал он торжественно.
Она рассмеялась:
– Скорее, сумасшедший. Макс, пожалуйста, дайте мою сумочку. Хочется курить, там сигареты…
– Только не в моем офисе, – заявил Фидлер. – У нас не полагается, таковы правила.
– Не будьте таким тираном, – сказала Мара с некоторым раздражением.