Тайные сестры
Шрифт:
— Ты о чем?
— О плинтусе. Когда-то он огибал всю киву.
— А что здесь необычного? — спросила Кристи.
— То, что сохранились рисунки, — это чудо. А они порубили его, словно дрова!
Кристи нашла на полу несколько кусков плинтуса и сложила их вместе. Появился абстрактный, черный на белом фоне узор, словно письмо из одного тысячелетия в другое.
Рисунок показался до странности знакомым. Через минуту Кристи поняла почему.
— Очень похоже на мотивы, использованные в новой коллекции Хаттона, — сказала
— Уж не собираешься ли ты написать в своем журнале, что Хаттон обокрал бесценный археологический памятник, чтобы создать свою дурацкую коллекцию? — мрачно сыронизировал Кейн.
Тон Кейна немного рассердил Кристи, но она смолчала. Варварству, с которым была разграблена эта древняя святыня, не могло быть оправдания.
Кейн взял лампу и высоко поднял ее, вы-сматривая, не осталось ли чего-нибудь, что по-щадила рука варваров.
— Черт возьми, мне все же хотелось бы знать, что изначально представляла собой кива. — произнес он. — Второй такой кивы, может быть, нет во всем мире. А теперь…
Кристи закрыла глаза, не в силах смотреть на мучения Кейна.
— Все пропало, — повторял он, — Безвозвратно. Вся королевская конница и вся королевская рать не может Шалтая-Болтая собрать, Кейн наткнулся на кучу мусора, из которой торчала длинная грубая веревка. Он потянул за веревку и вытащил маленький плетеный предмет, похожий на подметку.
— Остаток сандалии, — сказал он. — Сандалия, сплетенная из коры юкки. Не такая редкость, как из ткани или перьев, но все же то, что она сохранилась, — чудо.
Он глубоко вздохнул, и пальцы его сжались в кулаки.
— А эти идиоты выбросили ее как мусор! Только представить, что они держали в руках! Да для любого ученого это царский клад! И все это продано за несколько тысяч долларов для потехи какой-то лживой шлюхи! Если бы Джонни не был так глуп, мне бы даже было его жалко.
— Джонни Десять Шляп?
— Да, тот идиот, к которому Джо-Джо клеилась тогда, когда в меня стреляли. Правда, это было шесть месяцев назад. С тех пор она, наверное, уже сто мужиков успела поменять.
Презрительный голос эхом отзывался в стенах кивы. Кейн был похож на священника, вошедшего в раж во время церковной проповеди. Кристи не могла найти слова, чтобы успокоить его.
То, что потеряно, невозможно восстановить. И все из-за жадности. Злость Кейна по поводу этого варварства понятна.
Кристи молча переходила от ниши к нише в надежде найти хоть что-нибудь от древних культов анасазей. В пятой нише она нашла кусочек тщательно отполированного черного камня с отверстием для нитки — очевидно, когда-то он был частью ожерелья.
Пожалуй, это было единственным, что осталось.
— Можно здесь что-нибудь восстановить? — тихо спросила она.
— Нет. Это все равно как если бы они пришли сюда с динамитом.
— Они могли что-нибудь просмотреть, — не сдавалась Кристи.
Он отчаянно махнул рукой:
— Нет, конечно,
Кристи печально смотрела на устилавшую пол груду мусора и черепков.
— Все уровни перемешаны, — говорил Кейн. — Пепел от костра древних веков смешан с более новым. Нельзя даже установить примерную дату, когда все это было построено. Ничего не осталось.
Кейн снова прошелся с лампой, надеясь на чудо. Мрак расступался, но ничего не обнаруживал.
Свет лампы бросал на стены причудливые тени. Появляясь словно ниоткуда и так же внезапно исчезая, они будто танцевали какой-то фантастический танец.
Кристи поежилась от странного чувства, словно они в пещере не одни. Казалось, пещера полна духов — одни добрые, другие кровожадные, как на картине у Хаттона.
— Эти ниши, — пробормотал Кейн. — Подобные им я видел разве что в Пуэбло-Бонито.
— Это где?
— В каньоне Чако.
Кейн снова оглядел киву и застонал.
— Нигде на севере еще пока не находили таких построек, — говорил он. — Судя по размеру этой кивы, это был один из культовых центров анаса-зей. Хватит с меня, я уже насмотрелся на это безобразие. — Он подхватил лампу и вылез из кивы. Кристи последовала за ним.
Лампа снова осветила маленькое поселение, скрывавшееся когда-то под каменной плитой. Защищенное, но, как оказалось, не очень надежно.
Кейн переходил из комнаты в комнату. Везде в земляном полу зияли ямы, из которых были выкопаны горшки, выкопаны без малейшего представления об их научной ценности. Какая там научная ценность, деньги — вот единственная ценность!
Кейн и Кристи подошли к полуразрушенной стене, которая, казалось, поддерживала все здание.
— Ни к чему не прикасайся, — сказал Кейн. — Все здание готово обрушиться в любую минуту.
Он подошел поближе, и у него вырвался удивленный возглас. Там, где стена была разрушена, ее поддерживали явно современные балки.
— Не подходи ближе, — приказал он Кристи.
— Почему?
— Похоже, какой-то дурак пытался поддержать каменную глыбу чуть ли не зубочистками.
Кейн повернул фитиль лампы, и она слабо закоптила. Перешагнув через кучу мусора, он осторожно пошел вдоль опасной стены. Кристи осталась на месте.
Кейн пробирался вдоль стены с осторожностью, которая была красноречивее всяких слов. Сунув руки в карманы, Кристи перекатывала пальцами черный камешек, который взяла с собой. Прикосновение к его гладкой поверхности несколько успокаивало ее.
Внезапно ее запястья коснулся холодный влажный нос. Моки уже, очевидно, надоело гоняться за крысами, и он начал ласкаться к ней. Кристи погладила пса. Моки отошел от нее я улегся неподалеку — на плоском камне. В темноте он был совсем не виден, лишь время от времени свет лампы, попадая на него, отражался в его зрачках.