Тайные судьбы
Шрифт:
Марина наблюдала за работницами у чанов и понимала, что их неисчерпаемая энергия и энтузиазм питают ее собственные силы и что от них целиком зависит их общий успех. Оптимизм заразителен, подумала Марина. Сначала он появился у служащих, а с ним родилась и их гордость фабрикой. Они отчаянно нуждались в работе и поэтому ответственно относились к своим обязанностям. На следующем этапе они уже заботились о делах всей компании, а Марина научилась заботиться о них самих. Марина еще не совсем привыкла к этому чувству ответственности.
Она услышала,
– Следишь за своим стадом? – спросил с чисто американским акцентом голос ее сестры Алексис Дюваль.
Хотя Алексис всего несколько раз посетила Соединенные Штаты, она говорила, как истинная жительница этой страны, и считала это особым шиком.
– За моими работницами не надо следить, – спокойно отозвалась Марина, так как давно поняла, что безразличие – наилучший способ борьбы с Алексис и ее постоянными насмешками. – Что сегодня привело тебя сюда? – спросила Марина, неторопливо поворачиваясь к сестре.
Алексис, как обычно, была безупречно одета. В это утро на ней было поражающее своей элегантной простотой прямое ярко-желтое платье. Шею украшало жемчужное ожерелье с огромной застежкой, отделанной изумрудами и бриллиантами. Марина знала, что стоимость ожерелья составляет по меньшей мере годовую зарплату десятка ее служащих. Марина знала это, потому что у нее было точно такое же. Отец подарил дочерям одинаковые ожерелья, когда им исполнился двадцать один год. Свое Марина хранила в дворцовом сейфе и надевала только на парадные обеды или официальные приемы, но уж никак не по утрам в обычный день недели и ни в коем случае не на фабрику, где его могли увидеть работницы. Марина давно перестала выставлять напоказ свое богатство и аристократическое происхождение. Жизнь преподала ей урок, и каждый день, наблюдая за тяжелым трудом своих служащих, Марина напоминала себе, что, родись она под другой звездой, сама стояла бы сейчас у чана и благодарила Бога за то, что имеет хорошую работу.
Алексис, однако, вовсю пользовалась своими королевскими привилегиями и титулом, который не заработала, и, видимо, надеялась, что наступит день, когда Марина вернется к прежней беспорядочной жизни, и тогда она с усмешкой скажет отцу: «Ну, что я тебе говорила? Она ничуть не лучше меня». Алексис предпочитала не помнить, что причиной безответственного поведения сестры было чувство неуверенности в себе. Иногда было трудно поверить, что Алексис и Марина не только сестры, но и близнецы. Сейчас, когда они стояли рядом, разница была огромной.
– Король решил, что мы с Джонатаном и мальчиками должны переехать во дворец, – объявила Алексис.
Марина поморщилась, услышав, что Алексис назвала отца королем, как если бы он был всемогущим, как если бы он был лучше всех, включая своих собственных дочерей.
– Возникли какие-то неприятности с этим бандитом Виктором Коу, – пояснила Алексис.
– Я знаю.
Алексис принялась рассматривать свои непомерно длинные наклеенные ногти.
– Мне кажется,
Суровое напоминание Марине, что раз она не произвела на свет наследника престола, то право наследования принадлежало теперь детям Алексис.
– Что ж, дорогая сестричка, когда нам ждать твоего возвращения домой? Нам бы не хотелось, чтобы ты болталась по улицам, подвергая себя опасности. Даже если ты и носишь мужские сапоги.
Марина хотела было заметить, что в ее сапогах легче убежать от опасности, чем в туфлях на шпильках, которые предпочитает Алексис, но промолчала.
– Сегодня я задержусь на работе, – ответила она.
Марина смотрела на белокожую и светловолосую сестру, точную копию их матери, за исключением доброго характера, и гадала, что же в действительности привело сюда Алексис.
– Зачем ты сюда явилась, Алексис? Если бы тебя действительно беспокоила моя безопасность, ты бы просто позвонила.
Алексис погрозила сестре длинным пальцем и надулась, как маленькая девочка, которую уличили во лжи.
– Что ж, большая сестричка, ты разгадала мою тайну.
Марина невольно спросила себя, за что судьба наградила ее такой ужасной сестрой.
– Так вот, у меня кончился увлажняющий крем, который ты мне дала попробовать. Если король хочет запереть нас во дворце, пока не разрешится проблема с Виктором Коу, то я по крайней мере могла бы использовать это время, чтобы делать себе маски. Как я ни сердита на тебя, но должна признать, что это чудный крем. Твои работницы заслуживают похвалы, – закончила Алексис с одобрительным кивком.
– Уверена, что их обрадует твое высокое мнение. Это все, Алексис? У меня начинается совещание.
Марина чувствовала, что Алексис явилась не для того, чтобы узнать о ее планах или запастись увлажняющим кремом.
– Это все. Я возьму крем у секретарши. – Алексис направилась к двери, но вдруг остановилась. – Да, я совсем забыла...
Марина молча ждала.
– Тебе сегодня утром звонили. Из Штатов.
Из Штатов? Марина нахмурилась. Все важные сообщения поступали прямо на фабрику.
– Это одна из твоих подружек по колледжу.
У Марины перехватило дыхание.
– Чарли?
Алексис сделала вид, что думает. Затем отрицательно покачала головой.
– Нет, не она.
– Тогда, может быть, Тесс? – нетерпеливо спросила Марина. – Это была Тесс?
– Тесс? Да, я ее помню. Этакая толстая коротышка...
Марина подошла ближе.
– Так это была Тесс или нет?
– Тесс... Нет, это была не она. – Словно вдруг вспомнив, Алексис широко открыла глаза. – Надин говорила, что по голосу это скорее всего пожилая женщина. Делл, ее зовут Делл. Делл, как ее там... Я не могу вспомнить.
Делл? Делл Брукс? Марину охватил ужас.
– Звонила Делл Брукс? – спросила она прерывающимся голосом.
– Да, пожалуй, это то самое имя. Надин записала ее номер.