Тайные судьбы
Шрифт:
– Я уверена, что твоя мать делает для тебя все возможное.
Дженни покачала головой:
– Вы не понимаете.
– Она тебя любит, Дженни, – сказала Тесс и погладила девушку по плечу.
Дженни выскользнула из объятий Тесс и отошла в сторону. Она подошла к металлическим стеллажам в слабо освещенном углу мастерской, взяла с полки сделанный вчера елочный шар и провела по нему пальцем.
– Я ей совершенно безразлична, – сказала она.
– Ты ошибаешься, Дженни.
Дженни посмотрела на шар, затем отвела руку в сторону, размахнулась и швырнула его в стену. Тесс увидела, как
Дженни разрыдалась и выбежала из мастерской.
Тесс было двинулась за ней, но в дверях остановилась. Она видела, как Дженни по кирпичной дорожке побежала к дому, и подумала, что воображаемая трагедия была, вероятно, неотъемлемой частью того необыкновенного времени, каким является отрочество. Дженни просто не могла быть несчастной в роскошном доме, с кучей денег и в придачу с такими отцом и матерью, как Питер и Чарли. Она, Тесс, не могла тут ничем помочь, потому что, в конце концов, она не была матерью Дженни. Никогда не была и никогда не могла быть. Она могла быть только ее другом. И эти границы были установлены давным-давно.
Тесс повернула, чтобы идти обратно в мастерскую, но сначала заглянула в почтовый ящик. Может быть, пришло письмо из Блекбернской галереи. Может быть, в нем были хорошие новости, которые обрадуют их обеих. В мастерской она села на табуретку и принялась разбирать почту. Извещение об оплате закладной на дом. Повторный счет за газ. И никакого письма от галереи.
Тесс положила голову на стол и тихо заплакала.
В шесть часов кто-то постучал в дверь мастерской. Дверь открылась, и в комнату неторопливо вошла Делл, неся в руках закутанную кастрюлю. Тесс наблюдала за ней из своего убежища в задней комнате при мастерской, где она лежала на старой раскладушке. Она поднялась и вошла в мастерскую.
– Зачем ты пожаловала сюда?
– Я решила принести вам с Дженни что-нибудь на ужин.
– Спасибо, – кивнула Тесс и сложила руки на груди.
Делл поставила кастрюлю на скамью.
– Я сначала зашла в дом. Я не думала, что ты все еще работаешь.
– Мне надо подчистить хвосты.
Делл кивнула.
– А где Дженни? – поинтересовалась она.
Тесс пожала плечами:
– Наверное, в доме.
– Я уже была там. В доме никого нет.
Тесс собрала со стола счета и засунула их в карман юбки.
– Мы с ней днем немного повздорили. Наверное, она где-нибудь здесь. От этих подростков одна головная боль.
– Может, вы слишком много времени проводите в обществе друг друга?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не хочу тебя огорчать, Тесс, – вздохнула Делл, – но все лето ты держишь ее на привязи. Это плохо и для тебя, и для нее. Пора ей заиметь друзей своего возраста.
Тесс нахмурилась:
– Ты слышала, что Джо сказал о Вилли Бенсоне. Я никуда не могу отпускать Дженни одну.
– Но ты ее подавляешь.
– Я ее охраняю.
– Ты переусердствовала. Ты должна найти золотую середину.
Тесс подняла крышку кастрюли и заглянула внутрь. Трудно было определить, что это за блюдо, но изнутри шел вкусный дух, аппетитный, умиротворяющий. Как кухня в доме Делл. Как она сама.
– Откуда мне знать, как вести
– Ты сама сделала выбор.
Тесс побледнела при еще одном напоминании о том, как опасно доверять кому-то свою тайну. Она резко опустила крышку кастрюли.
– Тесс, – начала Делл, – я тебя не критикую. Я хочу тебе помочь.
– Спасибо, мать Тереза, – ледяным тоном ответила Тесс. – Но мы с Дженни отлично ладим.
– Тогда пойдем поищем ее.
– Так кто же из нас чересчур усердствует?
– Считай, что я.
Тесс вздохнула и подумала, что Делл, возможно, права и она действительно подавляет Дженни. Может, разрешить ей завести друзей? Как, однако, трудно быть матерью два с половиной месяца в году и как велика ответственность. Какие принимать решения? И откуда Делл все знает?
Ну и штучка эта Делл. Она сказала: «Ты держишь Дженни на привязи». Какого черта Делл лезет не в свое дело? Кое в чем Тесс готова была рискнуть... А кое в чем нет. И Вилли Бенсон возглавлял список тех опасных людей, которых нужно было безусловно избегать.
Тесс взяла кастрюлю, заперла дверь мастерской и догнала Делл на дорожке к дому. Где-то вдали играла музыка: возможно, уличные музыканты или студенты летних курсов колледжа, державшие окна открытыми.
– О чем вы поспорили? – спросила Делл.
Тесс пожала плечами. Она не хотела углубляться в детали, пока не выяснит, в каком настроении сегодня Делл и покинули ли ее злые духи климакса.
– Не стоит об этом говорить.
Они вошли в кухню. Тесс поставила кастрюлю на стол и направилась к лестнице.
– Дженни, – позвала она.
Ответа не последовало.
Делл начала подниматься по ступенькам. Тесс шла сзади.
– Предоставь все мне, – сказала Делл. – Я знаю, как обращаться с подростками.
На этот раз ее тон был лишен критичности, но звучал уверенно, надежно. Как это вообще было свойственно Делл.
Действительно, Делл знала, как обращаться с подростками. Тесс вспомнила, что, если бы не Делл, судьба Чарли не сложилась бы столь удачно. Без участия Делл Марина, наверное, не выжила бы. А как насчет Тесс? Улучшила ли Делл ее жизнь или направила ее по ошибочной дороге, ведущей в никуда?
Тесс смотрела на мотающуюся перед ней длинную косу Делл и раздумывала о роли Делл в своей жизни. Чарли и Марина процветали. У Чарли были деньги, у Чарли был Питер. У Марины... Что говорить о Марине, у нее было все, включая двух мужей, с которыми она развелась, и наверняка третий был на подходе. Нет, Чарли и Марина не погрязли в нищете... И они не были одиноки. А Тесс? Не слишком ли легко она согласилась жить мирной и предсказуемой жизнью, какой живет Делл, когда сегодняшний день без проблем переходит в завтрашний, а завтрашний не отличается от сегодняшнего. Уж не превратилась ли она, движимая потребностью в любви, в одну из послушных кукол Делл, которых та опекала и окружала заботой под предлогом эмоциональной разрядки? Тесс смотрела на огрубевшие пятки Делл и ее деревянные сабо и думала о том, насколько Делл заботит будущее ее близкой подруги. И как она себя поведет, если узнает о планах Тесс изменить это будущее.