Тайные убийцы
Шрифт:
— В каком состоянии был Фернандо, когда вы от него ушли? — спросил Фалькон. — Я не запомнил его фамилию.
— Фернандо Аланис, — ответила Феррера. — Более-менее под контролем, с учетом того, что с ним произошло. Мы обменялись телефонами.
— У него есть кто-нибудь, к кому он может пойти?
— В Севилье — нет, — ответила она. — Его родители — на севере, им слишком много лет, и они больны. Его сестра живет в Аргентине. А родные его жены не одобряли этот брак.
— Друзья?
— Семья была всей его жизнью, — сказала она.
— Он представляет себе, что намерен делать?
— Я сказала, что он может пожить у меня.
— Этого
— Но вы же знали, что я могу это предложить, старший инспектор? — заметила она. — Если этого потребуют обстоятельства.
— Я собирался поместить его у себя, — сказал Фалькон. — У вас работа, дети… и у вас дома нет для него места.
— Ему надо вернуть ощущение той жизни, которую он утратил, — ответила она. — И потом, кто у вас стал бы за ним присматривать?
— Моя экономка, — сказал Фалькон. — Верьте или нет, но я совершенно не хотел, чтобы вы занимались еще и этим.
— Мы должны действовать вместе, иначе мы дадим им победить, — произнесла она. — И потом, вы всегда выбираете меня для такой работы: бывших монахинь не бывает.
— Не помню, чтобы я это говорил.
— Но вы помните, как об этом думали, — заявила Феррера. — И потом, не вы ли учили нас, что мы не только солдаты, воюющие с преступностью, что мы должны еще и помогать? Мы — андалузские сыщики-крестоносцы.
— Хосе Луис рассмеялся бы вам в лицо, если бы он это от вас услышал, — сказал Фалькон. — И вообще я бы рекомендовал вам очень осторожно употреблять такие слова в этом расследовании.
— Фернандо уже успел обвинить «марокканцев», — сообщила она. — С самого одиннадцатого марта местные жители видели, как они заходят в мечеть или бродят вокруг.
— Так уж в наши дни работает сознание людей, это естественно, — заметил Фалькон. — И людям нравится, когда их подозрения подтверждаются. Но их предвзятое мнение не должно влиять на ход нашего расследования. Мы должны изучать факты и держаться подальше от разных «естественных предположений». Иначе мы начнем совершать такие же ошибки, что и те, кто расследовал теракты в Мадриде и с самого начала обвинил во всем ЭТА. Уже в том, что мы нашли в «пежо-партнере», есть некоторые странности.
— Взрывчатка, экземпляры Корана, зеленый кушак, черный капюшон, — по-моему, ничего странного, — сказала Феррера.
— Почему два Корана? Новенький, дешевый, и другой — потрепанный и с пометками, но оба — одно и то же испанское издание.
— Новый экземпляр был подарком?
— А зачем оставлять его на виду, на переднем сиденье? В Севилье владельцы машин, уходя, обычно все из них забирают, — отметил Фалькон. — Нам нужно получить больше информации об этих книгах. Выясните, где их купили и как расплачивались — кредитной картой или чеком.
Он вырвал из записной книжки страничку с ISBN и штрихкодами, переписал цифры и отдал вырванный листок Феррере.
— А что мы хотим узнать у жителей этого дома?
— Надо действовать как можно проще. Сейчас все потрясены. Если найдем свидетелей, приведем их на стоянку и спросим, видели ли они, как сюда приезжает «пежо-партнер», как кто-нибудь из него выходит, сколько человек, какого возраста и выгружали ли они что-нибудь из задней части машины.
У полицейского кордона Фалькон громко назвал адрес дома. Вперед вышел старик лет семидесяти и женщина за сорок, с лицом в синяках и рукой в гипсе. Фалькон взял старика, Феррера — женщину.
В момент взрыва старик лежал в своей постели в задней части квартиры. Его сын и невестка уже ушли на работу, взяв с собой детей, которые были уже старше детсадовского возраста, так что никто из них не пострадал. Сейчас старик стоял посреди своего полуразрушенного жилища, тряся левой рукой, и его слезящиеся глаза впитывали в себя всю эту картину.
— Значит, вы весь день один, — сказал Фалькон.
— Жена у меня умерла в ноябре, — сообщил тот.
— Чем вы занимаетесь?
— Чем обычно занимаются старики: почитаю газету, попью кофе, посмотрю, как во дворе детского сада играют ребята. Потом выйду прогуляться, поболтаю с соседями, постараюсь найти подходящее время, чтобы выкурить три сигареты, каждый день себе это позволяю.
Фалькон подошел к окну и сдвинул разбитые жалюзи.
— Вы не помните этот фургон?
— Сейчас везде полно маленьких белых фургонов, — ответил старик. — Так что я не знаю: может, я два раза видел один и тот же, а может, это были разные. По пути в аптеку я увидел фургон в первый раз, он ехал слева направо по Лос-Ромерос, впереди сидели двое. Он въехал на край тротуара у мечети — и все.
— Во сколько?
— Примерно в пол-одиннадцатого, вчера утром.
— А в следующий раз?
— Минут через пятнадцать, когда я шел из аптеки, я увидел, как на стоянку въезжает белый фургон. Но он встал не на это место. Он остановился на другой стороне, капотом от нас, и из него вылез только один человек.
— Вы хорошо разглядели этого человека?
— Смуглый. Похоже, марокканец. У нас тут их полно. Круглая голова, коротко подстрижен, уши торчат.
— Возраст?
— Лет тридцать. По виду — спортивный. На нем была черная футболка в обтяжку, и видно было, какой он мускулистый. Кажется, он был в джинсах и кроссовках. Запер машину и пошел между деревьев в сторону Бланка-Палома.
— Вы видели, как фургон переезжает на то место, где он сейчас?
— Нет. Могу вам только сказать, что к половине седьмого вечера он уже так стоял. Моя невестка припарковалась рядом с ним. А еще я помню, что, когда после обеда я пошел попить кофе, фургона уже не было на той стороне парковки, где он стоял утром. Днем у нас тут не так много машин, кроме воспитательских, но они стоят в ряд перед детским садом. Так что уж не знаю как, но я это заметил. Мы, старики, много чего замечаем у других.
— Но когда он ехал по Лос-Ромерос, в нем сидели двое?
— Потому-то я и не уверен, что это был один и тот же фургон.
— По какую сторону от фургона припарковалась ваша невестка?
— Слева, если смотреть от нас, — ответил старик. — У нее от ветра открылась дверца и в него стукнула.
— А после этого фургон еще передвигался?
— Понятия не имею. Когда рядом со мной люди, я перестаю замечать все остальное.
Фалькон записал имя и телефон невестки старика и позвонил ей, спускаясь по лестнице. Он пересказал ей свою беседу с ее свекром и спросил, не посмотрела ли она на фургон, когда в него ударилась дверца ее машины.