Тайный агент Ника
Шрифт:
Быстро опустошив свои магазины, спецназовцы заметно утихомирили стрельбу. Это позволило Нике чуть поднять голову, с которой ссыпалась мелкая штукатурка. Она осторожно выглянула. И тут же вся напряглась. Один из спецназовцев стоял на песчаной площадке прямо в двадцати метрах от подъезда и целился прямо в неё из 'Мухи' - армейского гранатомета. Времени на раздумья не было.
Ника резко оттолкнулась от ступенек, подпрыгнула в воздух чуть наискосок, на лету перекатилась через перила и полетела с высоты третьего этажа вниз лицом. За её спиной громыхнул страшный взрыв тяжелой гранаты. Благодаря своему
Тут же в подъезд ворвался спецназ. Осторожно пошевелившись, Ника медленно приподнялась, ссыпая со спины и с волос обломки и штукатурку. Полусидя на полу, она аккуратно осмотрелась. Всё-таки её полет не прошел безболезненно. При падении она повредила ладонь об попавший под неё осколок на полу. Но для неё это ерунда. А вот окруживший её со всех сторон спецназ - реальная проблема. Со всех сторон на неё смотрели дула автоматов, готовые в любой момент выстрелить. Вокруг на какие-то секунды воцарилась тишина. Спецназовцы обступили её, глядя из под касок жгучими глазами. Они стояли совершенно молча.
Ника первая нарушила молчание. Наигранно округлила глаза, скорчила перепуганное лицо и сказала:
– А вы, наверное, спасатели?! Тут такое было! Вы не представляете!..
Стоящий прямо перед ней спецназовец не был расположен к юмору и грубо оборвал её слова. Он ударил ногой. Ника едва успела отклониться и выставить отводящий блок двумя руками. Его массивная нога только скользнула по её левому боку - и даже это было очень чувствительно. Хорошо, что Ника сумела отвести её блоком.
– Зачем ты её бьешь?!
– его вдруг толкнул другой спецназовец, командир группы.
– Совсем сдурел?! Это же ребёнок!
– Этот ребёнок убьёт тебя в два счета, если расслабишься!
– ответил тот.
– Этот ребёнок спас жизнь мне и всей разведгруппе, когда я был в Чечне, - сказал командир.
– Она вовремя заметила засаду и мы смогли защититься. В бою она была наравне с нами, стреляла лучше всех. Это Ника!
– Олег?!
– Девочка сразу же узнала его.
– Да, это я. Не думал, что мы встретимся вот так. Друг против друга. Почему ты стреляла мимо нас? Ты ведь могла запросто расстрелять половину нашей группы.
– Я не хотела по вам стрелять. Думаете, мне это приятно?
– Только подумать, от кого слышу эти слова.
– Олег чуть слышно усмехнулся.
– Жаль, что мы встретились сегодня не как друзья. Я плохо представляю что ты там натворила. Но мне приказано доставить тебя живой или мертвой. Лучше живой. Прошу тебя снять оружие.
– Он покосился на её пояс, в котором остались кобура с пистолетом и нож.
– Только аккуратно. Я не хотел бы в тебя стрелять.
Ника молча кивнула и осторожно сняла с себя пояс. Она медленно протянула его Олегу. Он передал его другому спецназовцу:
– Отнеси в машину... А ты, Ника, вставай. Только медленно. Без резких движений.
Она медленно поднялась. Олег положил ей на шею тяжелую ладонь, которой мог сдавить кусок железа, давая понять, чтобы она не вздумала дергаться.
– Пошли.
Он вывел её в окружении своих бойцов из
Нику повели к машине, не сводя с неё дул автоматов.
В полутемном подвале ремонтного корпуса чуть слышно журчала вода. Давящая атмосфера мешала дышать.
Ника висела на цепях, жестко сковывавших обе её руки. Ноги покачивались в полуметре от пола. На правой ладони запеклась кровь - единственное последствие от падения с третьего этажа. Разбросанные в беспорядке волосы, лицо, шея, футболка и джинсы - все было перепачкано темными и белыми полосами. Она порядочно измазалась, когда на неё сыпалась во время боя штукатурка и обломки стройматериалов. И никто не собирался её отмывать. Прямо так и повесили на цепь сразу по приезду на родную базу.
Ещё никогда Ника не оказывалась в таком угрожающем положении как сейчас. Ей бы испугаться и отчаяться. Опустить бы в бессилии голову. Но нет. Она смотрит перед собой, гордо подняв голову. На её лице нет ни тени страха и отчаяния. Только лёгкая презренная улыбка. Она смотрит прямо Ежову в глаза. Смотрит спокойно и уверенно. Он не может выдержать её гипнотизирующего взгляда и отводит глаза.
Рядом с Ежовым стоит подполковник Васильев с Игорем из службы безопасности. Они смотрят на Нику, стараясь не показывать своих эмоций. Но через их полуопущенные веки она видит их переживания. Они были с ней, как одна команда. Им горько и больно видеть Нику такой. Но они бессильны хоть чем-то ей помочь. Они хотят ей помочь. Но не могут.
Ежов подошел к висящей Нике на пару шагов, сверкая кривой железной улыбкой. Довольными глазами он прошелся по ней с головы до ног.
– Как ручка? Не болит?
– спросил он, наигранно скорчив озабоченное лицо и косясь на её покрытую засохшей кровью правую ладонь.
Ника криво улыбнулась:
– Если тебе интересно, можешь сам спрыгнуть с третьего этажа. Узнаешь как это приятно, вонючий урод!
Ежов весело рассмеялся, содрогаясь костлявыми скулами:
– Какая смелая девочка! Браво-браво!
– Он радостно захлопал в ладоши.
– А как цепочка? Не давит?
Она опять криво улыбнулась. Её белоснежные зубы ярко сверкнули на фоне измазанного лица.
– Спасибо, вы очень любезны, что подвесили меня за руки. А то у меня нога болит. Ну, а как вы себя чувствуете, дорогой Михаил Егорыч?! Шейка уже не болит?! Хорошо выспались?!
Ежов вспомнил, как она давила ему в точку на шее и как он отключился. Его перекосило от злости:
– Ты зря так веселишься!.. Дай ей по морде!
– обратился он к Игорю.
Игорь вздрогнул. Как он может ударить эту девочку? Как он может поднять руку на Нику, которая была ему совсем не чужим человеком все эти годы?! За долгие годы работы и Ника, и другие ребята, стали ему очень близки. У него в голове пронеслись все её шутки и подколки, которые она так любила устраивать над ним. Но он никогда не обижался на них, ведь в её шутках не было никакого злорадства. Как он может её ударить? У него ёкнуло сердце. Но он не может ослушаться своего начальника. Не чувствуя, как перебирает ногами, он сделал к ней пару шагов.