Тайный агент Ника
Шрифт:
Странно, но спокойная речь пожилого добродушного американца, совсем чужого человека, подействовала успокаивающе на Мишу. В его мягких, крепких объятьях мальчик почувствовал себя лучше. Может быть потому, что ему так не доставало настоящей отцовской любви. Американец осторожно отпустил его. А Миша обессилено опустился в кресле, склонился вбок к окну, прижался лбом к холодному стеклу иллюминатора. Ника не выходила из его головы. Жгучие слезы текли по щекам, когда он вспоминал девочку.
– Что это с ним?
– шепотом поинтересовался пожилой американец у Оксаны.
Она взглянула на него трепещущими глазами, из которых мигом потекли слезы. Слезами
– Спасибо, мистер!
– сказала она ему, всхлипывая, и, благодарно провела рукой по рукаву его белоснежной рубашки.
– Всё будет хорошо. Не переживайте.
– Он успокаивающе коснулся её плеча и вернулся на свое кресло.
Оксана не знала, что этот добродушный американец - очень богатый человек, почти миллиардер, глава огромной корпорации, производящей флеш-карты памяти для цифровых фотоаппаратов. Она просто знала, что это хороший и добрый человек. Всё остальное было не важно.
Странно, но в эту ночь Ника хорошо спала. Абсолютно никаких волнений. Никакого беспокойства перед днём, который должен перевернуть всю её жизнь.
Она проснулась как всегда очень рано, ещё задолго до рассвета. Ведь ей хватало четыре часа сна, чтобы хорошо выспаться.
После душа и небольшой разминки, двое приставленных к ней вооруженных охранников провели Нику не в столовую, а в маленькую изолированную комнатку, где специально для неё был накрыт роскошный завтрак. Неспешно уминая крабовый салат, глубоко в душе девочка улыбалась, думая о том, как вчерашней хитрой выдумкой Васильеву удалось немного скрасить её сегодняшний уход из жизни. Всё это немного напоминало существующий где-то в Америке обычай, когда человеку приговоренному к казни на электрическом стуле разрешается загадать последнее желание, а перед казнью его кормят роскошными блюдами, какие он только ни пожелает.
Позавтракав, Ника вернулась в сопровождении охранников в свою комнату и принялась готовиться к выезду. Выезд был запланирован на восемь утра. В общем-то готовиться было почти нечего. Только переодеться - и всё. Ника надела чистые выглаженные джинсы, белоснежную футболку и кроссовки. Она встала, чтобы в последний раз осмотреть свою комнату. Здесь она провела всю свою жизнь. Все равно как родной дом. Скорее всего, больше она не увидит своей комнаты. Она прошлась по ней, провела рукой по аккуратно застеленной кровати. Подошла к своему рабочему месту, погладила мягкую кожаную спинку своего кресла, нежно прошлась пальцами по клавишам своего ноутбука. Ещё раз оглядела всю комнату, последний раз запечатлевая в памяти каждый её уголок. Постояла так с минуту и медленно пошла к выходу.
В коридоре один из охранников сделал ей знак остановиться у выхода из комнаты. Он подошел к ней с миниатюрным рентгеновским приборчиком, похожим на тот, которым её врач Олег Петрович проводил медицинское обследование. Включил его и, внимательно вглядываясь в светящийся экранчик, провел приборчиком возле Ники с головы до ног, со всех сторон. Для неё это не было удивительным. Охранник выполнял свою работу. Через этот приборчик он досматривал её, чтобы девочка не прихватила с собой в дорогу ничего что могло бы сойти за оружие. Закончив досмотр, он сделал молчаливый знак, чтобы она следовала за ними.
Они поднялись на лифте. Охранники вывели Нику через парадный вход главного корпуса.
Снаружи, на ступеньках возле входа собралось немало людей. Проводить Нику вышли все дети, которые оставались на базе. Их оставалось девять. Девять рожденных
Она посмотрела на Антона. Он был ей, пожалуй, самым ближайшим другом из всех здешних детей-агентов. Антон выглядел ослабевшим. Лицо все расцарапано, на руке страшный шрам. Ника уже знала, что он только что вернулся из какого-то очень опасного задания, которое выполнял по приказу 'Двойки'.
Она посмотрела на Клару. Высокая невзрачная девочка с высоко поднятой головой и широко раскрытыми глазами. Высококлассный специалист по гипнозу и суггестивному внушению Клара передавала ей глазами информацию. 'Ты должна вырваться, Ника! Не продавай задёшево свою жизнь!' Ника благодарно кивнула ей в ответ.
Вместе с детьми на ступеньки вышли многие сотрудники и работники Проекта, которые хорошо знали девочку. Им было жалко вот так расставаться с Никой, к которой многие неосознанно успели привязаться. Конечно, отношения между людьми в Проекте были очень жёсткими и даже подчас жестокими. Но все они люди. И глубоко в душе у каждого свои переживания. Никакая секретность, никакая жестокость не способна заглушить обычные человеческие чувства.
Даже Колян в сопровождении охранника вышел на ступеньки, чтобы последний раз увидеть Нику. Только здесь, в жестоком секретном мире, он понял настоящую цену человеческой доброты. И, по сути, только Ника проявила здесь к нему настоящую человечность и даже жалость. Он понял это во время их первой встречи в спортзале. Теперь то он уже знал, что с 'куклами' здесь не церемонятся и после тренировок их часто выносят на носилках. А на позавчерашнем спарринге с Никой он почувствовал, что девочка реально жалеет его. Ей самой очень понравилось работать с ним, потому что Колян - парень сильный, решительный и без комплексов. Ей нравилось с ним тренироваться. Он нападал на неё всерьез. Она искусно отражала его атаки. Конечно, она наносила ему и ответные удары, бой есть бой. Но Колян очень хорошо знал на что способна эта девочка и какие она может наносить удары! А после её позавчерашнего спарринга с ним, Колян вышел из спортзала в очень даже неплохой форме. Всего то пара синяков.
В знак солидарности Колян поднял перед собой сжатую в кулаке руку. Что-то похожее на испанский 'но пасаран!'. Ника кивнула ему в ответ.
На площадке возле главного корпуса девочку ждали три одинаковых черных джипа 'Тойота 4Раннер'.
Рядом стояли молчаливые рослые автоматчики в просторных камуфляжных костюмах. Угрюмые и мрачные типы. Вооружены компактными автоматами А-91 с глушителем и оптикой. Автоматчики были ей незнакомы. Какие-то совершенно новые люди. Наверное, Ежов заказал их из 'Двойки'. С ними стоял подполковник Васильев.
Из двери в главный корпус вышел Ежов. Он не собирался сопровождать Нику к месту казни, но всё же не удержался от соблазна выйти и посмотреть на неё в последний раз. На его лице застыло важное самодовольство.
– Как ваша шея? Ночью не беспокоила?
– весело спросила его неунывающая Ника.
Ежов резко оскалил зубы:
– Я смотрю, ты всё в том же духе! А ну затолкайте её в машину и поскорее уберите! Надоела, мерзавка!
Ника остановила знаком протянувших к ней руки охранников: