Тайный брак
Шрифт:
Мы с Оуэном весело смеялись, представляя себе гнев и ярость Глостера, которые он обрушил на ни в чем не повинного в этом афронте кардинала.
А вскоре Глостер возвратился в Англию.
Глава 12
СНОВА АББАТСТВО БЕРМОНДСЕЙ
Стоял жаркий летний день. Мы находились в саду.
Малышка Оуэн ковылял на слабых еще ножках. Двое старших мальчиков носились взад и вперед, играя в свои непонятные для взрослых игры, и напрасно Джоанна пыталась принять в них участие —
Я находилась на раннем месяце беременности и чувствовала себя достаточно хорошо, а потому получала полное удовольствие от солнечного дня, от того, что вся семья здесь, мы вместе в этому густом саду, под ярким солнцем.
Внезапно сельскую тишину прорезал громкий стук копыт. Я вздрогнула. Оуэн вскочил со скамейки, на которой сидел. К нам уже бежала Гиймот. Она собрала детей и под предлогом, что хочет показать им что-то очень интересное, увела их.
Мы с Оуэном молча смотрели друг на друга. В сущности, мы уже давно готовились к тому, что кто-то внезапно нагрянет к нам. Много раз мы обсуждали такую возможность и определяли, что нужно каждому из нас делать в этих случаях. Оуэн направился в конюшню. Я пошла вслед за детьми и Гиймот к дому.
Я осталась в некотором недоумении: если пожаловала какая-то важная персона, то о ее визите должны предупредить заранее. Кто же это мог быть? Во всяком случае, осторожность не помешает.
Я вошла в дом. С Агнессой и всеми Джоаннами стояла у окна и смотрела во двор. То, что мы там увидели, наполнило мое сердце ужасом.
Примерно двадцать вооруженных всадников спешились и рассыпались по саду. Один из них о чем-то спрашивал у мальчика-конюха. Затем двое встали у входа в дом, словно охраняя его, еще несколько человек быстро двинулись в сторону конюшни.
Прошло совсем немного времени, и они показались оттуда. Я чуть не упала замертво у окна, когда увидела, что они ведут Оуэна. Он поднял голову и посмотрел вверх, на мои окна.
Больше я ждать не могла. Собрав последние силы, я сбежала по лестнице, вышла во двор. Двое стражей заступили мне дорогу.
— Я королева! — крикнула я. — Дайте пройти!
Они посторонились. Я направилась к тем, кто окружил Оуэна.
— Что здесь происходит? — спросила я резко. — Почему вы вторглись в мое жилище? В мои владения? Вы знаете, кто я?
Мужчины склонили передо мной головы.
— У нас приказ арестовать этого человека, миледи, — сказал один из них, видимо, главный, указывая на Оуэна.
— Чей приказ? Как вы посмели? Он принадлежит к моему двору.
— Он валлиец по имени Оуэн Тюдор. И не отрицает этого.
— С чего ему отрицать? Отпустите его и уходите отсюда!.. Уходите, я сказала! Вы еще пожалеете о том, что делаете!
— Прошу прощения, миледи, но нам отдан приказ об аресте, и мы выполним его.
— Убирайтесь!.. В чем его вина? Кто вам позволил?
— Его обвиняют в государственной измене, миледи.
— Что?..
Не помня себя, я бросилась
Я остановилась и замерла. Мы просто смотрели друг на друга. Губы его шевелились.
— Екатерина… Катрин… — прочла я по его губам. — Любовь моя… Навсегда…
— Я не позволю… — растерянно произнесла я.
Он улыбнулся, нежно и покорно.
— Я вернусь, — явственно прошептал он.
— У них нет ничего против тебя, — тихо сказала я. — Они не могут…
— Конечно, — громко ответил он. — Это ошибка.
Но оба мы знали, что никакой ошибки нет. Просто Глостер вернулся в Англию и приступил к решительным действиям.
Сколько раз мы рисовали в своем воображении, что и как может с нами случиться, готовили себя к самому худшему, но всегда в нас подспудно жила мысль, что ничего этого не должно произойти.
И вот оно произошло…
Я почувствовала, что теряю сознание. Когда я пришла в себя, то увидела рядом Агнессу и Гиймот, они поддерживали меня, терли мои похолодевшие руки.
— Нет… нет… — бормотала я.
Никогда… никогда не могла я представить, что можно испытывать такую муку… Смертельную тоску…
Издалека до меня донесся стук копыт. Это увозили Оуэна.
Увозили от меня… от детей.
Не знаю, как я жила в последующие дни. Я вздрагивала от каждого звука, надеясь, что это Оуэн, что он вернулся… Я чувствовала себя как во сне — в кошмарном сне, который перемежался полубезумными надеждами, упованиями и бездонным отчаянием.
Я не могла есть, не могла спать.
— Вы заболеете, — корила меня Гиймот.
Но ее состояние было не намного лучше моего.
«Где Оуэн? Что с ним?» — постоянно спрашивала я себя.
А еще меня беспокоили дети. Что мы должны сказать им? Что можем сказать? Эдмунд и Джаспер уже в состоянии многое понимать, они чувствуют: случилось что-то плохое. Даже Джесина понимает это. Они смотрят на меня большими испуганными глазенками…
Почему я медлю? На что надеюсь? Нужно тотчас же отправляться в Лондон к моему сыну. Он поможет. Теперь, когда нет Бедфорда, только на него вся моя надежда… С Глостером говорить бесполезно. Он не послушает меня — ни моих просьб, ни моих требований… Да, я должна увидеть Генриха!
— Гиймот, — сказала я, — помоги мне собраться. Я поеду в Лондон.
— Куда вам в таком состоянии? — всплеснула она руками. — Дорогая, дорогая моя госпожа, вам нельзя никуда ехать. Подумайте о ребенке, которого вы носите в своем чреве.
— Гиймот, как ты можешь так говорить? Они забрали у меня Оуэна, моего мужа! Я обязана ехать!
— Но вы не выдержите дороги! Я не пущу вас!.. И потом… все увидят, что вы…
— Хорошо, я напишу сыну. Спрошу, как они посмели арестовать Оуэна, словно какого-то преступника. Почему? Что он сделал?