Тайный дневник Розовой Гвоздики

Уиллиг Лорен

Сначала к самым насущным вопросам.

— Что значит «мы»?

— Только что были тут… — проговорила маркиза, будто ожидая, что из сундуков появится их многочисленная родня. — Папа тоже приехал. Мы так давно не были вместе в Париже, — с тоской добавила она. — После последней поездки появился ты, милый.

— Мама, прекрати! — закричал Ричард. — Не желаю об этом слышать!

Ну за что ему такое наказание? Может, правда, что тех, кто роется в фараоновых гробницах, преследует проклятие?

Леди

Аппингтон с жалостью посмотрела на сына, покрасневшего до кончиков ушей.

— Генриетта тоже здесь. Немного французского шарма ей явно не помешает. Давно замуж пора!

Маркиза хотела сказать что-то еще, но ее прервали громкие крики, ругань (монолог короля Лира в исполнении Стайлза) и визг.

— Что-то не очень похоже на Генриетту, — нахмурился Ричард.

— Конечно, не похоже! С нами приехал…

— Привет, дружище! — Обогнув гору коробок и свертков, к приятелю бросился Майлс. — За что твой дворецкий меня ненавидит?

— Ты себе льстишь — он всех ненавидит! — Ричард гневно смотрел на мать. — Кого еще вы привезли? Двоюродную тетю Георгину или дворецкого из Аппингтон-Холла?

— Страшно рад видеть тебя, приятель! — Доррингтон хлопнул Ричарда по плечу. — Хватит ворчать, пойдем. Джефф собрал для нас в гостиной чай.

Мрачнее тучи, Селвик двинулся вслед за приятелем.

Вот и Генриетта! Встав на цыпочки, она чмокнула брата в щеку.

— Прости, — прошептала она. — Знаю, мне следовало их остановить.

— Да, милая.

Ричард благодарно сжал ее плечики.

— Но мне так хотелось увидеть Париж…

— Ладно, все равно спасибо.

— Мне очень жаль!

Густо покраснев, несчастная девушка уселась за стол.

— Неужели никто не видит, что картина висит криво? — Влетев в гостиную, словно вольный ветер, маркиза Аппингтон поправила жеманно улыбающуюся пастушку Ватто, сдвинув на полсантиметра влево. — Не понимаю, как взрослые люди могут жить в таком хаосе? Под диваном грязные галстуки, пахнущие коньяком бокалы… Боже, а что это под стулом Генриетты? Неужели сыр? Мыши тоже есть?

Зашуршав юбками, Генриетта проворно пересела на диван.

Покачав головой, леди Аппингтон поправила очередную пастушку.

— После чая обязательно потолкую со служанками.

— Полагаю, ты приехала проверить, как мы с Джеффом ведем хозяйство?

— Конечно, нет! Неряхой был, неряхой и останешься! — едко ответила леди Аппингтон. — Ричард, ради Бога, сядь! У меня начинает кружиться голова, когда ты ходишь кругами. Совсем как лев в Тауэре.

Искренне сочувствуя всем живущим в неволе львам, Селвик упал на стул, который проехал по ковру добрых пять сантиметров. Бедные, целыми днями под пристальным присмотром, никакой свободы!

Свою мать Ричард очень любил и считал самой лучшей на свете. С мамой ему очень повезло, и так далее, и тому подобное.

Но разве в двадцать семь лет человек не имеет права на определенную долю самостоятельности? Наверное, он единственный шпион не только во Франции, но и в Англии, России и дебрях Америки, чья мать может нагрянуть в гости без всякого предупреждения. Ну почему жизнь так несправедлива!

— Когда ты уехал, я стала думать… — начала леди Аппингтон.

— Недаром говорят, что женщины сильны задним умом, — усмехнулся отец Ричарда, устроившийся в мягком кресле.

Маркиза игриво шлепнула мужа по губам.

— Итак, — снова начала она, пристально наблюдая за мужем, — мы с отцом решили, что должны помогать тебе в трудной службе.

Селвик гневно посмотрел на отца: лорд Аппингтон сидел с отсутствующим видом. Но Ричарда не проведешь: отец уже много лет пытался «помогать» ему в заданиях. Черт, он еще хуже, чем мама! Под пристальным взглядом сына маркиз Аппингтон, член палаты лордов, владелец четырех поместий, человек в высшей степени достойный и уважаемый, не стал краснеть или нервно ерзать на стуле. Он сидел, внимательно рассматривая свой галстук.

— Должны помогать мне в службе? — повторил Ричард. — Мама…

Самое страшное уже позади, он со всем справится… И тут случилось непоправимое.

— Ричард влюбился! — завопил сидящий рядом с Джеффом Майлс.

Всех присутствующих охватил ступор. Пинчингтон-Снайп застыл с поднесенной ко рту чашкой, вид у него был весьма виноватый. Генриетта выронила надкушенную плюшку. Маркиза перестала поправлять картины, а ее супруг отвлекся от галстука.

— Влюбился, — радостно прошептала леди Аппингтон. — О Боже, Ричард!

— Черт побери, Майлс, ни в кого я…

Мама дернула его за рукав:

— Милый, как чудесно! И кто эта девушка?

— Говорю же, ни в кого я… черт!

По лицу проклятого Доррингтона расползлась кривая ухмылка.

— Все ясно, в тебя попала стрела Купидона. Знаешь, швырнув в меня подушку, ты лишний раз подтвердишь, что я прав. А ты что скажешь, Генриетта?

— Генриетта ничего не скажет, — зловеще проговорил Селвик. — Если, конечно, не хочет, чтобы ее за волосы притащили в Кале и посадили на первый же пакетбот.

Собиравшаяся было заговорить девушка испуганно закрыла рот.

А вот тяжелого, коротко стриженного Майлса в Кале не оттащишь.

— Не знаю, мне бы хотелось увидеть эту счастливицу! — объявил Доррингтон. Опустившись на одно колено, он сделал вид, что перебирает струны невидимой лютни. — У нее есть балкон, под которым можно спеть пару серенад? Ах, Амели, зачем ты так со мной…

— Не дождешься! — процедил Ричард.

— Разве можно так говорить о своей возлюбленной? — укоризненно спросил Майлс, перестав изображать трубадура.