Тайный мессия

Лэнкфорд Дж. Р.

– Не надо нервничать. Бы бросто с ниб боговориб, – сказал Кевин.

Он показал на тропу, ведущую в кусты. Джесс кивнул, Мэгги пронзительно закричала, папа Ариэли, Зак и Ахмед бросились к Джессу, но их быстро скрутили остальные солдаты.

– В джунглях чего только не случается, – сказал Кевин ван дер Линден. – Но бы позаботибся о неб.

Ариэль беспомощно содрогнулась, наблюдая, как самый милый, самый красивый мальчик, которого она когда-либо встречала, шагает в джунгли впереди Кевина и солдата с ружьем. Как они могли творить такое при множестве свидетелей? Потом Ариэль поняла – как. Кто

всерьез пожалуется на должностное лицо в связи с убийством Иисуса, который умер и вернулся к жизни? Найдут ли хотя бы его тело? Да над ними будет смеяться вся планета!

Матери Джесса, Мэгги, помешали пойти за ним, и она рухнула на землю. Но не Ариэль. Она все еще мысленно слышала стук барабана нгомы. В сердце своем она все еще сидела в священном кругу. Она снова вошла в «нездешнее» место, просто пожелав того, и последовала за солдатом, Кевином и Джессом.

Закончится ли Второе пришествие так же, как и первое? Убийством?

Кевин кивнул солдату и повернул обратно, к домам Бабу. Джесс и солдат молча продолжали идти: Джесс – впереди, солдат – сзади, не глядя, куда ступает, направив ружье на Джесса. Где эти черные мамбы, когда они нужны?

Солдат сказал:

– Я слышал, ты вроде как тот клон, который восстал из мертвых.

Джесс не ответил.

Солдат захихикал.

Некоторое время спустя он приказал Джессу остановиться.

– Мы уже порядком прошли, чувак. Ну так скажи мне – что случится, если я в тебя выстрелю? Пуля пролетит мимо?

Джесс промолчал, и солдат засмеялся:

– Или твои атомы рассеются и исчезнут?

Мальчик по-прежнему молчал.

Солдат поднял ружье.

И тогда Джесс заговорил:

– Прости его, Отец, потому что он не ведает, что творит.

Ариэль улыбнулась, зная, что он почувствовал ее присутствие и выбрал те слова, которые выбрала бы она.

Заметно дрожа, солдат опустил ружье.

– Если ты думаешь, что запугаешь меня…

– Нет, не я, – сказал Джесс и показал через плечо солдата.

Свистнув сквозь заросли, летя с ужасающей скоростью, появился странный предмет. Солдат обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как предмет этот устремился к его голове. То была военная дубинка Ватенде. Она попала в солдата, и тот упал, а Ватенде издал древний боевой клич, звучавший прежде на равнинах и в джунглях Мбеи, – клич, который, должно быть, издавал некогда его прадедушка, вождь Калулу.

Ватенде вышел из джунглей и встал над поверженным солдатом.

Ариэль каким-то образом поняла слова, сказанные на языке суахили:

– Я – вождь Ватенде. Ты – гость моей деревни. Я защитил тебя.

Мальчик посмотрел вниз.

– Он жив, – сказал Ватенде. – Ему больно, но он жив.

Джесс пожал Ватенде руку и, помахав на прощание, шагнул в заросли. Закрыв глаза, он стоял и молчал. Из «нездешнего места» Ариэль услышала, как он окликает душу своей матери, как та отвечает на зов. Мать, улыбаясь, немедленно очутилась рядом с Джессом, вокруг них закружились странные ветры.

«До свиданья, Ариэль. Храни священный круг в своем сердце».

А потом, как и предположил солдат, их атомы рассыпались, и они исчезли.

Глава 36

Я не ожидала, что в мгновение ока окажусь

снова в Порлецце вместе с Джессом. Солнце садилось в марево над озером Лугано посреди темнеющей зелени альпийских холмов.

В любой другой день я, Мэгги Джонсон Даффи Морелли, подумала бы, что теряю рассудок. Я не теряла его. Я прошла через нелегкое жизненное испытание вместе с моим сыном Джессом, некогда известным как Иисус из Назарета, Спаситель и Христос.

– Мы спасли мир, Джесс? – спросила я.

И не успела я задать этот вопрос, как мы очутились над Америкой, увидели, как перестрелки раздирают ее на части, увидели землетрясения в самых неожиданных местах, увидели, как одни люди голодают, а другие обжираются, увидели, как разламывается суша и части ее падают в море.

– Значит, мы его не спасли?

Он не ответил.

Вместо этого я увидела другую Америку – лучшее, что в ней есть: людей, живущих вместе и любящих друг друга, помогающих друг другу; учащихся детей; чистый воздух; молящиеся семьи, медитирующие вместе, славящие мироздание языком разных религий.

Потом я увидела весь мир, почувствовала, как он содрогается на краю, увидела, как он падает в хаос, только звезды остаются на местах, их великолепие рассыпается по небу, как недавно я видела в Африке.

В конце концов на один миг, на один колеблющийся, молчаливый миг, беременный не наступившими рассветами, не сгустившимися сумерками, мир перестал быть собой и показал, каким он мог бы стать. Я не могла объяснить, каким образом я это поняла, но знала наверняка.

Я наблюдала, как над озером Лугано расступились небеса, как свет превратил половину его поверхности в жидкие алмазы, а тьма затушевала вторую половину. Я благоговейно смотрела на этот разделившийся ландшафт. Теперь существовало два озера Лугано, в двух новых реальностях: в одной – счастливой и полной радости, и в другой – несчастной, полной ненависти, беспокойства и страха.

Логика говорила мне, что это невозможно, что я не должна верить своим глазам, но я им поверила.

– Что случилось, Джесс? – вскрикнула я, ухватившись за него, когда дующие в разные стороны ветра начали трепать наши волосы и одежду.

– Священный круг продержался достаточно долго, чтобы его энергию почувствовали, но некоторые отвергли благословение. Теперь существует два мира. Для тех, кто на свету, жизнь будет становиться все легче и легче. Они расцветут. Для тех, кто во тьме, жизнь будет становиться все опасней и драматичней, все тяжелей. В одном мире – только несчастья. В другом – только блаженство.

– Мне жаль их, – сказала я.

– Кого? – спросил Джесс.

– Людей, которые во тьме.

Сын сочувственно посмотрел на меня:

– Темная сторона – там, где ты, мама.

Я встревоженно посмотрела на два новых мира и в страхе вцепилась в Джесса.

– Тем, кто на свету, ты не нужна. Они нашли Царствие внутри себя. Тем, кто во тьме, нужен тайный мессия. Им нужна ты, мама.

– Ох, Джесс! Я теперь – как ты?

– Еще нет. Ты должна практиковаться, как мы делали раньше. Медитировать. Успокаивать мысли, следуя своему дыханию. В течение дня обращай внимание на то, что перед тобой, на то, что ты пребываешь в своем теле. Не беспокойся насчет вчера и завтра.