Тайный обожатель

Лавру Натали

Оля знала, что приставучий верзила не упустит возможности пронаблюдать за происходящим.

***

Четверо вернулись на кухню, к успевшему остыть чаю. Торт ели без энтузиазма. Атмосфера вокруг была напряжённая.

И Оля приступила к активным действиям по устранению проблем:

– Я была в диком ужасе, когда впервые увидела его, так что могу вас понять. Простите, я не могла вас предупредить, что в моей квартире живёт великан. Сами понимаете…

– И как давно он с тобой живёт? – поинтересовалась Женя.

– Уже больше

года.

– Охренеть! – Женя картинно закатила глаза и задрала подбородок. – Почему ж ты не сообщила в полицию?

– Да сообщала я, только как его поймаешь? А потом привыкла. Он вовсе не такой страшный, каким кажется.

– Оля, вокруг тебя тысячи свободных нормальных человеческих мужиков, а ты… а ты… – задыхалась от возмущения Женя, расстроенная, что подруга выбрала не её любимого брата.

– А я была счастлива, – с горечью произнесла Оля и добавила. – До сегодняшнего дня.

Лёша как-то совсем приуныл, смотрел в наполовину пустую чашку и молчал.

– Лёша, – обратилась к нему именинница, – у нас с тобой всё равно бы ничего не получилось. Я вижу, как ты ко мне относишься, но, прости, не смогу ответить взаимностью.

Парень кивнул, не поднимая головы. Наверное, у него все внутренности перевернулись, когда он узнал, что нравившаяся девушка трахается с уродливым великаном. Как ни крути, а трудно сохранять адекватность.

Воображение против воли нарисовало в Лёшиной голове красочные картинки. Стало противно и захотелось развидеть, забыть и вообще сделать так, чтобы этого дня не было.

***

– А теперь, – обратилась Оля к гостям, – я расскажу, что будет, если моя тайна покинет пределы этой квартиры.

– Да знаем мы, – поспешила прервать речь Женя. – Ты станешь преступницей, тебя посадят, а великан твой сбежит, как ни в чём не бывало.

– Ты мыслишь в правильном направлении, – не стала отрицать Оля. – Так что молчите в тряпочку, и ни одной живой или мёртвой душе ни полслова. Я могу вам доверять? – она испытующе обвела ребят взглядом и немного успокоилась, когда все трое по очереди кивнули.

– Вот и отлично, – заключила Оля.

Тут же на кухне стало как-то совсем тесно. Оля сидела спиной к кухонным шкафам и плите, поэтому не могла видеть того, что творится за спиной, но по лицам и без того перенервничавших гостей стало понятно: Хастад вернулся.

– Я попросила тебя не мешать нам! – ледяным тоном сказала хозяйка квартиры.

– Но вы же закончили говорить, – невинным голосом, как хороший мальчик, парировал Хастад.

Оля обернулась: великан сидел на полу и по его делано простодушной физиономии ясно читалось, что он хочет пообщаться с Олиными друзьями.

– То есть он слышал всё, чём мы сейчас говорили? – спросила Женя, брови которой сейчас подскочили куда-то к линии рыжих, как ржавчина, волос.

– Видимо, да, – вздохнула Оля, всё ещё злая на Хастада.

***

Великан

заметил, каким холодным взглядом скользнула по нему Хола, как неприветливо звучат её слова, прямо или косвенно обращённые к нему. Он знал, что провинился, знал, что из-за собственной ревности чуть было не набросился на свою женщину. Конечно, она ни в чём была не виновата и не давала повода усомниться в себе, и это он, дубина тупоголовая, в который раз всё испортил.

Хастад сидел и усиленно думал, как же ему задобрить свою женщину, чтобы она оттаяла, и внезапно его взгляд зацепился за прозрачную дверцу электропечи, в которой ждал своего часа испечённый с утра шоколадно-творожный пирог, Олин любимый.

Великан часто устраивал возлюбленной какие-то маленькие приятности, но в это утро и Хастаду, и Оле напрочь снесло крышу, они были слишком заняты друг другом и забыли про еду.

Пирог был вынут из печи и водружён на столешницу.

– Хола, я испёк твой любимый пирог. Хочешь?

– Нет, – с неприязнью в голосе ответила хозяйка квартиры, хищно кромсая у себя в тарелке остатки тортика.

– Как это? – не ожидал подобного Хастад.

– Мне и торта достаточно, – последовал сердитый ответ.

– Тогда, может, гости попробуют? – совсем растерянно спросил он.

Оля по-прежнему сидела спиной к великану, но пирог гостям всё же предложила. Женя с Алёной многозначительно переглянулись и пожали плечами.

Где-то в глубине души Оле хотелось, чтобы друзья по детскому дому перестали бояться Хастада. Поэтому, невзирая на болящую в груди обиду, она встала и отрезала всем гостям по ломтю пирога и разлила по чашкам горячий чай. Сама к пирогу не притронулась из принципа. Или из вредности.

Когда ребята попробовали приготовленную великаном выпечку, на их лицах отразилась гамма эмоций от недоверия до восторга.

– Это розыгрыш такой, да? – осведомилась смелая и не особо тактичная Женя.

– Нет, – коротко и ёмко ответила Оля.

– Неужели это вот он – и сам? – почему-то шёпотом спросила робкая, не в пример подруге, Алёна.

– Сам, – снова последовал исчерпывающий ответ.

– Да вам можно ресторан открывать! – усмехнулась Женя. Она не очень-то любила делать комплименты, но сказанные слова однозначно являлись похвалой.

– Ага, очень вкусно! – поддакнула Алёна и скользнула взглядом по серой великаньей фигуре.

***

Вдруг на всю кухню раздался характерный звук урчащего желудка.

Единственный, у кого до сих пор не было во рту и крошки, сидел на полу, подпирая спиной кухонный шкаф, и скромно молчал.

Стук ложек по тарелкам как-то странно стих. Гости замерли. Они подумали, что их решили хорошенько накормить перед закланием, – так сказать, усыпить бдительность.

Оля снова недовольно вздохнула: