Тайный обожатель
Шрифт:
***
Спустя три дня после вынужденного знакомства великана с девочками на работу к Оле заглянула Женя.
Названая сестра периодически появлялась в доме своего детства, поэтому чувствовала себя там, как у себя дома.
Был вечер, и Оля только-только закончила помогать старшим детям с уроками. Визита подруги она не ждала.
– Привет! Не помешаю? – спросила Женя.
– О, привет, неожиданно! – немного покривила душой Оля. Всё-таки она знала, что рано или поздно любопытство недавних гостей взыграет, и они потребуют новую порцию информации.
– Можно тебя на десять минут?
Оля повела подругу пить чай на кухню, а сама морально готовилась к въедливым расспросам.
Когда девушки остались наедине и поблизости никто не маячил, Женя приступила к активным действиям:
– Оль, ты скажи, всё на самом деле так, как нам пытались показать?
– Нет, – ответила Оля и сжала в ниточку губы, как бы удерживаясь от ненужных реплик. – Вам никто и ничего не пытался показать.
– Хм… Просто ты как пропала больше года назад, так больше и не приходила на посиделки, не общалась с нами. Я думала, что после трагедии в кинотеатре ты ещё сильнее замкнулась в себе…
– Трагедия действительно переживалась тяжело, особенно у детей. Но про меня ты уже всё знаешь. За меня не беспокойся, но помни про обещание не болтать.
Женя показала замочек на губах и игриво улыбнулась.
– А пустишь нас в гости ещё?
– Не страшно? – ухмыльнулась Оля.
К Хастаду невозможно остаться равнодушным. Неудивительно, что девочкам хочется ещё пообщаться с ним.
– А должно быть? – парировала Женя. – Лёшу брать с собой не будем. Он, конечно, потрясён случившимся, но вставлять палки в колёса не станет.
– Да, кстати, скажи его номер счёта, я переведу деньги за разбитые очки, – аккуратно перевела тему Оля.
Разговор плавно перетёк в воспоминания о детстве и юности, затем девушки перекинулись парой фраз о работе и попрощались. Всё-таки работа – это не место для откровенных бесед.
Вопрос о повторном визите девочек в гости, к Олиному облегчению, так и остался открытым.
***
Перемены в жизни начались сразу после известия о грядущем пополнении. Олино тело наполнилось новыми ощущениями. В основном это были боль, тошнота и другие малоприятные капризы тела.
Оля чувствовала, что больше не принадлежит себе: каждый шаг отдавался тянущей болью внизу живота, по утрам в горло ничего не лезло, появилась нездоровая сонливость.
Вечерами Оля больше не читала и не смотрела фильмы. Она неподвижно лежала на диване, глядя в стену и думая о том, что носит в себе ребёнка, которому не будет места в этом мире. Она знала, что люди по своей воле никогда не примут ни Хастада, ни их ребёнка. Люди озлоблены и категоричны.
Хастад видел, что с его женщиной происходит что-то странное, и изо всех сил пытался вытащить её из меланхолии. Но попытки поговорить обращались в просьбу уйти, оставить в покое.
Великан тоже страдал, но не переставал стараться
Он догадывался, какие трудности ждут их в ближайшем будущем. Но нагнетать атмосферу ещё больше и сообщать своей женщине о смертельной опасности Хастад боялся.
Недоговорённости... Где найти грань между искренностью и ложью во спасение? Как всё не испортить? Великан этого не знал, но тревожные предчувствия не оставляли его даже во сне.
??????????????????????????
***
Прошёл месяц.
На работе Оля всеми силами старалась скрыть своё недомогание и беременность, но живот начал расти раньше срока, и коллеги это заметили:
– Олечка, – сказала Вероника Сергеевна, директор детского дома, которая зашла проверить, как идут дела. – Ты в положении, а никому ничего не сказала.
– Я не очень-то люблю распространяться о личном. Тем более, когда не спрашивают, – ответила Оля.
– Ах, вот как? – подняла брови директриса. – Ты же понимаешь, что нам с тобой всё равно придётся поговорить?
– Да, конечно.
– Тогда не будем откладывать. Через час жду тебя у себя в кабинете.
Вероника Сергеевна была женщина ещё не старая. Её нельзя было назвать стервозной, но, если один раз признать себя перед ней виноватым, то можно на всю жизнь остаться в её глазах таковым. Она старалась превосходить всех и во всём: каждый день приходила с тщательно уложенными по последней моде волосами, носила дорогие костюмы и платья, от которых разве что не пахло роскошью.
Оля уважала и побаивалась эту женщину, а где-то в глубине души хотела походить на неё. Возможно, из-за того, что Вероника Сергеевна была образцом благополучия и умелого управления собственной жизнью.
Какое же это счастье – иметь только то, чем можно гордиться: успешный любящий муж, умные воспитанные дети, уютный дом, важная и ответственная работа… Большая редкость.
А Оле до такого было постыдно далеко. Связалась на свою голову с врагом человечества, ещё и забеременела от него. Что дальше? Как страшно думать о будущем…
В разговоре Оля рассказала полуправду о нежелательной случайной беременности. Её предостерегли, что в работе она по-прежнему должна выкладываться на все сто, что больничные не приветствуются и т.д.
Из кабинета Оля вышла обрадованная: увольнять её пока не собирались.
Но, несмотря на Олины усердные старания, короткое затишье вскоре кончилось и началась буря.
***
Под Новый год, примерно через полтора месяца после разговора с начальницей, случилось страшное.
Во время генеральной уборки детских комнат Оля почувствовала нестерпимую режущую боль и со стоном упала на пол. Стерпеть и сделать вид, что всё в порядке, не удалось.
Кто-то из руководства вызвал скорую, и девушку увезли.