Тайный орден
Шрифт:
Но стрелять они сегодня, похоже, не собирались. Их тяжелые, полные стрел колчаны
лежали на полу, сваленные в кучу, возле зубчатого каменного ограждения площадки.
Выглядели лучники празднично: на каждого поверх кольчуги был надет новенький
синий сюрко [25] с нашитой на груди косой лазурной полосой — цвета герба Шампани.
Каждый из воинов держал в руках большой рог. Выглядывая из-за защитных
каменных
25
Сюрко — средневековая одежда без рукавов.
происходило что-то интересное, и они были, по-видимому, полностью захвачены этим
зрелищем. Если бы Гуго де Пейн был вражеским лазутчиком, то без труда перебил
всех троих, даже не вынимая меча из ножен, одним только кинжалом, и те не успели
бы дотянуться до своих коротких мечей, а уж тем более натянуть тетивы луков.
Стражи башни заметили рыцаря только тогда, когда он тоже подошел к краю
площадки, и, опершись об один из зубцов, заглянул вниз. День выдался безветренный,
небо — ясным, а воздух — прозрачным, поэтому с башни можно было без труда
наблюдать, как с северо-востока, со стороны леса, приближалась к городу длинная
вереница всадников.
— А это кто еще тут? — Заметив, наконец, присутствие постороннего на
смотровой площадке, спросил один из лучников у другого. Их командир, седой
сухощавый человек высокого роста подошел к Гуго, внимательно оглядел его, особое
внимание уделив рыцарским шпорам и золотому поясу, и не слишком дружелюбно
проговорил:
— Мессир, я сержант Готье Ронвальд и отвечаю перед графом Шампанским за
охрану этой башни. Посторонних на башню без распоряжения начальника караула я
не могу допустить. Поэтому прошу вас немедленно спуститься вниз.
— Я шателен Гуго де Пейн и прибыл в Труа по приглашению графа
Шампанского и капитана городской стражи Андре де Монбара. Вряд ли кто-то из них
станет возражать против моего присутствия здесь.
— Но, господин рыцарь! У меня все равно будут из-за вас неприятности, если
я позволю вам здесь находиться, поскольку мне никто не приказывал пускать вас, а
мой долг никого не пускать на башню без приказа.
— Думаю, это можно уладить, если, конечно, ваши товарищи не доносчики. —
Гуго вынул из кошелька серебро и протянул по монетке двум лучникам и три монетки
дал их начальнику.
— Что ж, смотрите, господин рыцарь, коли на то пошло, но предупреждаю,
что в обед караул на башне меняется. — Сказал сержант Готье, запихивая серебро в
маленький
краю площадки, предоставив Гуго полную свободу наблюдать приезд гостей.
Богатые горожане, из тех, до кого раньше других дошли слухи о приближении к
городу гостевого кортежа из Нижней Лотарингии, заранее заняли лучшие места на
стенах и башнях, заплатив за это стражникам хороший куш. Вокруг пестрели одежды
купцов, зажиточных ремесленников и их женщин. Кое-где Гуго замечал и детей. На
двух соседних башнях стояли какие-то праздные рыцари и их дамы. Знать из
окружения графа Шампанского расположилась, в основном, на дозорной площадке
над самими воротами, потому что именно там, напротив ворот, должна была начаться
церемония встречи.
Гуго с интересом наблюдал, как гостевой кортеж подъезжает к городу. Впереди,
на украшенных попонами лошадях, ехали знаменосцы, трубачи и герольды, что прямо
указывало на большую знатность подъезжающих. Знаменосцы высоко держали флаги
герцогства Нижнелотарингского и хоругви епископа Лютехского, а в руках у трубачей
были, начищенные до блеска, длинные медные трубы с широкими раструбами на
концах, что тогда еще представлялось диковинной редкостью: трубили, по большей
части, в рога. Тут же по бокам на небольших лошадках ехали нарядные молоденькие
пажи. Позади знамен, хоругвей и труб на белой лошади восседал сам епископ,
пожилой немец с большим посохом в правой руке, а рядом с ним, на высоком черном
коне ехал маркграф антверпенский, герцог Нижней Лотарингии Готфрид Бульонский.
Он же потомок королевского рода Каролингов по матери и грозных викингов по отцу;
сын графа Евстафия-второго Бульонского и Иды Лотарингской, дочери герцога
Верхней и Нижней Лотарингии Готфрида Бородатого; родной племянник Готфрида
Горбатого, герцога Нижней Лотарингии и Сполето, от которого он, с соизволения
императора Священной Римской Империи Генриха-четвертого, унаследовал
герцогскую корону Нижней Лотарингии. В марте того года, когда нижнелотарингский
герцог, проделав неблизкий путь от своего неприступного замка в Арденах, въезжал в
столицу Шампани, ему исполнилось уже тридцать пять лет от рождения.
Епископ, сопровождающий герцога в поездке, этот располневший, тяжелый на
подъем человек, привыкший к покоям своей резиденции, сидел в седле сгорбившись,
и, казалось, дремал. Было видно, что дорога очень утомила и измучила его и только
весьма важное дело могло подтолкнуть этого человека оставить уют епископских