Тайный орден
Шрифт:
Труа и скрылся за оградой дворца.
Зрелище для народа закончилось. Праздные горожане неохотно разбредались по
домам, а незнающий отдыха рабочий люд снова брался за дело. Не считая того, что
город был нарядно украшен разноцветными флажками, а церковные служки в честь
приближающейся Пасхи и приезда гостей щедро раздавали милостыню возле церкви,
ничего интересного в тот день до самого вечера не происходило. Не было на площади
ни ярмарки, ни клоунады:
пасхальным торжествам.
Гуго де Пейн еще некоторое время наблюдал, как лотарингские воины и обозники
расставляют шатры, устраивают свой лагерь подле городских стен, а затем тоже
спустился с башни и пошел в гостиницу. Здесь его уже ждало известие: его искал
судебный пристав. Завтра утром должен был состояться суд над Бертраном де Бовуар,
и де Пейна вызывали в качестве свидетеля.
Де Пейн нашел себе место в углу гостиничной харчевни и заказал обед. Пока не
слишком шустрые гарсоны накрывали на стол, Гуго рассматривал публику. Кого
только здесь не было! Справа от него расположилась компания бенедиктинских
монахов в черных рясах. Напротив четверо купцов с жадностью поглощали обильный
обед, а за дальним столом несколько бродячих проповедников в серых шерстяных
плащах ели весьма скромную пищу. Слева обедали военные люди из далекой
Испании, а дальше сидели несколько рослых рыцарей из Фландрии и Нормандии.
Гуго разглядел даже двух людей короля Франции с золотыми лилиями на одежде.
Публика казалась совершенно разнородной, но что-то этих людей явно объединяло.
От Гуго не укрылось, что эти люди приветствуют друг друга особым образом.
Приветствуя друг друга, все они прикладывали правую руку к сердцу, слегка
наклоняли голову и говорили: «во имя Христа!». К тому же, Гуго видел среди них
многих из тех, кто не так давно жадно внимали наставлениям аббата Мори. «Видимо,
это и есть члены того самого братства, о котором говорил аббат», — решил де Пейн.
Едва он закончил трапезу и направился в свою комнату, когда какой-то мальчик в
синем плаще с лазурной полосой на груди окликнул его. Оказалось, что это
посыльный паж из дворцовой челяди графа Шампанского. Граф самолично приглашал
Гуго во дворец на аудиенцию. Гуго расплатился за обед, и паж проводил его во
дворец, который в этот день усиленно охранялся не только рыцарями графа, но и
людьми приезжего герцога. В старой боковой галерее, где не было никого, его
попросили подождать. Паж нырнул в низенькую боковую дверь и исчез. Де Пейн
остался один.
Глава 6.
Уже полчаса Гуго де Пейн в одиночестве прохаживался по галерее в
резиденции графов Шампанских. Рассматривая гобелены на стенах, он вспоминал, и
тени прошлого вставали перед молодым рыцарем из небытия. Когда-то здесь, под
кровом этого огромного здания, в маленькой сырой комнатенке больше похожей на
сырую монастырскую келью начиналась его служба, здесь в свои одиннадцать лет он
оказался совсем один. Отец Гуго де Пейна был очень доволен, что благодаря случаю
сумел ловко пристроить сына пажом ни к кому-нибудь, а к могущественному
Теобальду де Блуа, графу Блуаскому, Шартрскому и Шампанскому, земли которого
сильно превосходили размерами собственные земли самого короля Франции.
А дело было так. Как-то в один из теплых летних дней 1081 года от Рождества
Христова в Пейн прибыл большой отряд. Таких красивых всадников маленький Гуго
еще не видел. Словно бы ожили его любимые сказки, и сам король Артур со своими
блистательными рыцарями въехал в забытый всеми Пейн. Прекрасные кони, яркие
дорогие одежды, сверкающая сталь оружия и доспехов, золото и разноцветные
драгоценные камни на шлемах, рукоятях мечей и даже на конской упряжи — все это
великолепие присутствовало в избытке в многочисленной свите приехавшего графа.
Теобальд де Блуа, владетель Блуа, Шартра и Шампани, остановился в Пейне всего
на один вечер. В поездке по стране графа сопровождал его гость, иностранный
епископ, приехавший в Шампань из далекой Италии. Как теперь понимал Гуго,
священник этот представлял интересы папы Григория-седьмого. Поверх красной
шелковой сутаны у него на груди на массивной золотой цепи висел большой,
усыпанный крупными бриллиантами, крест, сверкающий на солнце так ослепительно,
что даже трудно было смотреть. А на голове церковного иерарха громоздилась
высокая, украшенная самоцветами, шапка.
За ужином священник сидел рядом с графом, и они беседовали на латыни.
Маленький Гуго в это время находился возле отца, поскольку де Пейн-старший хотел
представить сюзерену единственного сына, в надежде, что граф, быть может, из
милости возьмет ребенка к себе на службу. Действительно, вскоре мальчика подвели к
Теобальду де Блуа, и отец представил мальчика, как горячо любимого единственного
наследника.
Гуго сначала очень растерялся. Он впервые видел так близко от себя столь