Тайный папа для двойняшек
Шрифт:
Подхожу ближе, беру в руки рамку, внимательно разглядываю ее. А блондинка права. На фото мы вместе с ней, стоим в обнимку, улыбаемся жаркому солнцу. Нас окружает золотой песок и бескрайнее лазурное море. Она в открытом купальнике, солнцезащитных очках, одной рукой поправляет свою соломенную шляпку, другую руку положила мне на плечо.
– Нет, не узнаю. Совершенно ничего, - отставляю фото в сторону и поворачиваюсь к ней лицом.
Она преданно заглядывает мне в глаза.
– Мы здесь часто проводили вечера. Вдвоем. Только ты и я, – указывает своим
Закрывает двери на ключ, затем возвращается ко мне обратно и начинает расстёгивать пуговицы на своей белой блузке.
– Я соскучилась Кир, - подходит вплотную, проводит тонкими пальцами по моей спине и я чувствую ее горячее дыхание.
– Ничего не будет, - легко отвечаю, отталкивая ее.
– Кир не понимаю, что происходит с тобой?
– возмущается, хмурит брови.
Рывком иду к двери, провожу ладонью по волосам, затем резко останавливаюсь. Разворачиваюсь и возвращаюсь к ней обратно, припер ее к самой стенке.
– Что-то тут не сходится. Ты говоришь, что моя невеста, а я не хочу тебя. Я даже…, - сдерживаю себя, сжимаю ладони в кулаки.
– Ты просто устал. Давай поужинаем, прогуляемся? Все, что хочешь…
– Нет, - твердо отвечаю. Покидаю комнату, громко хлопнув за собой дверью.
Спускаюсь в гостиную. Долго сижу в тишине, слушая, как монотонно постукивают стрелки часов. Смотрю в одну точку. Затем разглядываю статуэтки, расставленные на одной из полок. Мое внимание привлекает литая фигурка театра масок. Всего две эмоции: радость и печаль. Беру ее в руки, рассматриваю со всех сторон. Хм… А в этом что-то есть. Может я был заядлым театралом, только мне об этом не говорят?
Альбина тихо всхлипывает, когда я снова захожу в комнату. Тушь растеклась и сейчас она выглядит не так соблазнительно.
– Извини, я погорячился, сажусь на край кровати рядом с ней. Ты так носишься со мной, а я ничего не могу вспомнить. – Давай прогуляемся. Ты хотела куда-то сходить?
Она смахивает слезы и легко улыбается.
Сначала мы долго ходим по магазинам, затем долго гуляем по площади, смотрим, как загораются фонари, как покрывается коркой льда Нева, как где-то рядом проезжает дребезжащий трамвай и как в лунном свете поблескивает свежевыпавший снег.
Альбина много рассказывает о себе, обо мне, точнее о нас. Я спрашиваю у нее своих про друзей, знакомых. Она неохотно отвечает, что у меня есть непутевый друг Джексон, после чего дает понять, что больше не хочет обсуждать эту тему.
– У меня есть младшая сестренка. Она чудная. Учится в Англии. У нас существенная разница в возрасте, но когда она приезжает на каникулы - мы вот также гуляем по Манежной и все думают, что она моя дочь, представляешь?
– Ты хочешь детей? – задаю ей встречный вопрос.
– Честно? Я к этому не готова. Я столько сил и времени вложила в свой имидж. Мне просто сейчас это совершенно не нужно. Тем более сейчас есть суррогатное материнство. А ты? Ты хочешь детей?
– Да. И был бы безумно рад, узнать, что у меня есть дети. Именно дети. Два, три,
А один момент изменилась в лице, а потом резко переменила тему для разговора:
– Давай пойдем, посмотрим, что там продают? – указывает в сторону шумной толпы и ярких огней.
Неохотно иду за Альбиной и где-то рядом, за своей спиной слышу до боли знакомый мелодичный, женский голос:
– Извините, мне пора…
Резко оборачиваюсь, смотрю по сторонам, начинаю пробираться через толпу, искать глазами, тот самый мимолетный звук, пытаюсь уловить ту знакомую интонацию еще и еще раз. Кто это? Кто сказал? Но люди, окружающие меня - продолжают суетится. Кто-то покупает, кто-то выбирает. Для них ничего не произошло. А для меня - треснул лед под ногами.
Продолжаю вглядываться в лица, пытаясь найти, услышать, понять. Что-то промелькнуло внутри меня, что-то до боли знакомое и ранило в самое сердце.
Я же слышал этот голос, когда-то давно. Год, два, а может три назад. Только где? Когда? При каких обстоятельствах?
Продолжаю искать глазами, но все растворилось, исчезло. Стало на свои места, словно и не было этого момента и я не слышал ничего. Так показалось… Померещилось. Взбудоражило разум и душу, а затем бесследно исчезло, растворилось, как пелена сигаретного дыма.
– Ты слышала? – обращаюсь к Альбине.
– Что? – переводит взгляд на меня. – Лучше посмотри какие здесь сумочки из кожи продаются. Блеск!
– Мне кажется, что я вспомнил.
– Что? – она сосредоточенно смотрит, хотя еще буквально секунду назад ее интонация была совершенно другой. Она напряглась, сжалась, ее взгляд застыл.
– Да так, ничего показалось.
– Ты точно устал. Сейчас позвоню нашему водителю, пусть отвезет нас домой.
И мы поехали домой. А я все думал. Откуда? Почему? И тысяча вопросов продолжают без ответа всплывать в голове.
Глава 37
– Извините, мне пора… - быстро проговариваю и скрываюсь за широкой спиной упитанного дяденьки, стоящего рядом с нами, так как еще немного и я столкнусь лицом к лицу с Кириллом. Не хочу этого. Хочу скрыться, затеряться в толпе, провалиться сквозь землю, но не встречаться с ним. Чтобы никто никогда не узнал, что я была здесь, видела его. Его взгляд, мимику, жесты. Это оказывается так сложно. Сложно и больно одновременно.
Больше всего на свете не хочу этого, потому что не знаю, что скажу в ответ. Если он спросит или наоборот – не спросит ничего. Мое лицо и так залилось краской, еще ненароком заикаться начну. Это конечно все шуточки, как еще подбодрить себя, когда окончательно замёрзла и мои ресницы вот-вот покроются инеем. Тот самый случай, когда любовь не греет. Она замерзла, почти, как сейчас мои ноги в дермантиновых ботинках.
Заложив руки в карманы куртки, прибавляю шаг. Ежусь от холода, зубы стучат. Сейчас главное успокоиться. Почти, как на сеансе у психотерапевта: расслабится и попытаться отбросить все лишнее.