Тайный папа для двойняшек

Владимирова-Бойко Марина

– Этого не может быть. Точнее я хотела сказать… Мне так плохо, - она касается тыльной стороной ладони ко лбу, закатывает глаза и снова плавно падает на мягкий диван.

– Мне пора. Думаю ты все поняла. Вещи можешь собрать завтра, - достаю из кармана ключи от машины и направляюсь к выходу.

– Подожди! – тянет ко мне свои руки. – Мне так плохо… Я поеду с тобой. Мне нужно в больницу. Да-да, именно, в больницу.

– Вызови такси и езжай куда хочешь.

– Разве ты не можешь меня подвести? Тем более у нас

столько моментов, нужно обсудить. Что мы скажем прессе, как заявить о нашем расставании?

– Сказать правду.

– Да, конечно! – она словно оживает. – Но сам знаешь этих журналистов, они могут перекрутить в свою сторону. Тем более родители, как сказать им. Все так настроены на нашу свадьбы. Твоя мама уверена, что на моем юбилее ты объявишь о нашей помолвке.

– Не объявлю, - также холоден с ней.

– Давай все обсудим, по дороге?
– спрашивает об этом так, будто собралась в церковь исповедоваться

– Ладно, буду ждать тебя в машине.

На ее кукольном личике появилась легкая улыбка:

– Я скоро. Только переоденусь.

В этот раз она не заставила себя долго ждать. Обычно Альбина одевается часа два. Я успеваю выпить кофе, ответить на все звонки и прочитать все важные сообщения, пришедшие на электронную почту. В этот раз она надела обычное серое пальто, а светлые волосы заплела в хвост. Минимум косметики, минимум обаяния. Теперь она казалось обычной. Не выделяющейся из толпы.

– Я не надеюсь, что ты передумаешь. Просто не хочу закрываться на все замки. Мы можем общаться как и прежде.

– У нас нет общих тем.

После моего ответа она поджала губы и повернула голову к окну.

Завожу мотор, машина трогается с места. Она стала такой тихой, даже на мгновение показалось, что стала ниже ростом.

– Для меня это стало большой неожиданностью. Как сказать родителям, журналистам, мы столько лет вместе, - Альбина снова начинает этот разговор, когда мы выехали с паркинга и я разогнался по трассе.

– Это все мелочи.

– Ты хоть чуть-чуть чувствуешь что-то ко мне?

Мне не хотелось врать. Иногда правда звучит не слишком приятной, но она сама пожелала услышать ответ:

– Нет.

– Так не доставайся же ты никому! – громко восклицает, вцепившись в руль мертвой хваткой.

Машина виляет из стороны в сторону. Еще немного и мы вот-вот съедем с дороги. И это в лучшем случае.

– Что ты делаешь?! Отпусти…

Она делает все, чтобы помешать мне. Цепляется за руль, закрывает руками мои глаза. Хочу убрать ее руки, остановить авто, но резко идет что-то не так… Скрип, хлопок, звук битого стекла, резкий оглушающий грохот и боль, будто тебе ломают кости. Такое ощущение, что машину перевернуло несколько раз в воздухе, а затем с грохотом, с треском кузов авто упал на асфальт.

И все стихло, лишь оглушающая темнота перед глазами, тянет куда-то ко дну, засасывает

в воронку.

Глава 32

Начало дня оказалось более приятным, чем события произошедшие ранее. До сих пор сложно поверить в происходящее, но когда достаю из шкафа платье и туфли, в которых я совсем недавно ходила в ресторан с Кириллом, все становится очевидным, хоть и очень-очень болезненным.

Но из-за всех сил стараюсь забыть, мыслить позитивно. Вот светит солнце, тает снег, перечислили аванс и дети сегодня идеально послушные. Рисуют в комнате, даже как-то подозрительно тихо.

А когда заглядываю к ним, они тут же поворачивают головы, смотрят на меня своими удивительными глазами:

– Мамочка, хочешь мы поможем тебе всю посуду помыть?

Я как бы не против. Понимаю, что нужно приучать детей к труду и обороне, но в прошлый раз, когда разрешила помыть детям посуду – закончилось не очень удачно. Стол, стулья, раковина и даже Жулик – все в мыльной пене. Жулик превратился в большой мыльный пузырь. Шерсть, хвост, борода из пены, только глаза и уши торчат. Я смотрела на эту пена-пати, которую устроили дети и первое о чем подумала – главное, чтобы не затопило соседей.

Поэтому, когда есть дети – каждая минута на счету. Нет, есть мамочки которые рассказывали совсем страшные истории: чупа-чупс в волосах, утонувший телефон в унитазе, съеденный детьми кошкин обед - нет такого ничего не было (и очень надеюсь, что не будет). Если и есть шалости, то мелкие, их можно пережить без последствий, как для детей, так и для окружающих.

– Давайте тогда все вместе, дружной командой? – весело подмигиваю.

– Ура! – закричали дети и бросив карандаши подбежали ко мне.

А кода посуда вымыта - пора перекусить. Дети просят испечь блинчиков со сгущенкой, я двумя руками «за». Достаю сахар, ванилин, взбиваем желтки, Арсюшка с Ксюшкой подают необходимые ингредиенты, затем наматывают круги вокруг банки со сгущенкой, рассказывая истории из жизни садика. Вроде все как обычно, пока в двери не постучала Рита.

* * *

– Так подруга! У меня для тебя отличная новость!
– она влетает в квартиру, как фурия, говорит запыхавшись, будто за ней бежал маньяк, но к его счастью он не догнал Риту.

Быстро расстегивает замшевые сапоги, снимает шубу. Смотрит на меня так загадочно.

– Что ещё за новость? – скрещиваю руки на груди.

В последнюю нашу встречу, мы разговаривали о том, что лучший способ забыть мужчину – это переключится на другого. Нет, Рита не предлагает серьезные отношения, а даже наоборот. В ее коварном плане - отвлечь меня от обыденной жизни. «Познакомиться, пофлиртовать, сходить на свидание», - говорила она. Эту ее информацию я пропускала сквозь пальцы, не придавая никакого значения.