Тайный советник вождя
Шрифт:
За неделю боев, после того как немцы ворвались в Орел, в нашей обороне что-то образовалось, что-то наладилось, а по существу, конечно, возник новый фронт, оборонявший южные подступы к столице. Из пустоты и хаоса нечто определенное, поддающееся руководству. Иосиф Виссарионович, судивший о людях не по их уверениям и обещаниям, а по конечному результату, переоценил, по моему мнению, роль Лелюшенко. Корпус он создал? Да. Немцев на Тулу не пропустил? Да. Значит, он способен быстро формировать новые воинские соединения и объединения, сразу же вводя их в сражение. Без раскачки. А в эти дни, в эти часы немцы приближались к Москве с запада, и их некому было остановить. На можайское направление, к Бородинскому полю спешно стягивались наши разрозненные
Пока Дмитрий Данилович находился в Ставке, пока выехал к войскам, свершилось главное: 12–14 октября советские воины повторили на Бородинском поле великий подвиг наших предков. 32-я дальневосточная стрелковая дивизия полковника В. И. Полосухина (он вскоре погиб) вступила в бой прямо с колес. Кадровая, повторяю, дивизия довоенного состава, имевшая, кроме стрелковых, два артиллерийских полка. Рядом с дальневосточниками стояли разрозненные подразделения и еще курсанты Московского военно-политического училища. Шестьсот человек — все коммунисты. Многие воины сложили головы в том страшном, геройском сражении, но вражескую лавину, катившуюся на Москву, остановили.
История полна казусов. Генерал Лелюшенко, только что назначенный командармом 5, фактически не успел принять руководства, в названных выше событиях почти не участвовал. А вскоре, 16 октября, он был ранен и вообще убыл в глубокий тыл на излечение. Командующим армией стал мой бывший коллега, дореволюционный офицер, превосходный артиллерист Л. А. Говоров. На его плечи легла вся тяжесть октябрьских и ноябрьских боев в районе Можайска, и к его чести, Говоров выиграл эти бои. Он остановил здесь немцев. Но вот ведь что. В ту неделю, когда фашистов задержали севернее Орла, командиром гвардейского корпуса номинально был генерал Лелюшенко. Лавры достались ему. И 5-й армией под Можайском с 11 по 16 октября, по официальным данным, командовал оный же полководец. И победу там, на западном пороге Москвы, чаще связывают с фамилией Лелюшенко, нежели с фамилией Говорова, не говоря уж об истинном герое Бородина, о полковнике Полосухине, о котором вообще мало кто помнит, разве только военные историки.
Удивительно везло Дмитрию Даниловичу и в сорок первом году, и в будущие времена, когда он, в частности, командовал 4-й танковой армией. Я вот не могу назвать ни одной победы, которая была бы одержана благодаря именно его воинскому таланту, в этом отношении он равнозначен Андрею Антоновичу Гречко, который если и добивался успеха, то лишь в "общем ряду", в ходе общей удачной операции. Злой на язык, Георгий Константинович Жуков называл Дмитрия Даниловича «генералом-затычкой», подразумевая, что Лелюшенко посылали туда, куда некого больше было послать. Но, может, в сложном хозяйстве вооруженных сил, как и в других государственных структурах, нужны такие фигуры, которые в случае необходимости обозначают должность, пока не выдвинутся, не найдутся для данного руководящего поста люди, достойные занять его?!
В любой государственной, нормально, без аварий, без вредных для народа потрясений функционирующей машине были и будут не только движители, энергоисточники, но и главным образом шестеренки, винты, винтики, другие детали, несущие вроде бы простую, но очень важную нагрузку, без которых машина перестанет действовать и даже рассыплется. Можете себе представить государство без четко отлаженного аппарата власти, налоговой системы, полиции, почты, экономических связей и тому подобного? Ту же Англию или Германию? Представить трудно: хаос, разложение, распад… Наивен или глуп (и вреден!) тот, кто считает, что государство в целом или какая-то часть государственной структуры способны
3
Едва Лелюшенко убыл в Москву за новым назначением, со мной связался по ВЧ Борис Михайлович Шапошников. В голосе тревога и этакие извинительные нотки:
— Николай Алексеевич, голубчик, сиюминутное осложнение. Есть сведения, что в Мценске при отходе остались две особые установки. Понимаете какие?
В ту пору техника ВЧ — высокой частоты — была еще сравнительно новой. Мы знали, что в принципе она совершенно не прослушивается, но по старой «телефонной» привычке соблюдали осторожность.
— Представляю, — ответил я. — А Он знает об этом?
— Пока не докладывали. Думаю, есть надежда. Иначе многое изменится на вашем участке. С назначением Лелюшенко тоже… Будут приняты крайние меры для захвата. Нежелательные меры. А у вас есть полномочия, чтобы на месте…
— Полномочий достаточно, но как конкретно…
— Постарайтесь, Николай Алексеевич! Уже известно не только нам, так что чем скорее, тем лучше. Последствия могут быть сложными.
— Ясно. Действую.
Да — действую! Это один из тех случаев, когда на раздумье нет времени, когда решение надо принимать сразу и без промедления осуществлять его. Что мне известно? Где-то в Мценске при отходе остались (брошены?) две реактивные установки. А ведь эти машины и заряды — строжайшая тайна. Один из залогов наших будущих успехов, как не без оснований считал Иосиф Виссарионович. Имелась строгая инструкция. Установки прибывают к фронту при полной секретности, под усиленным прикрытием авиации и других средств. После залпов по противнику машины сразу отходят на десятки километров, дабы не подвергнуться артиллерийским или бомбовым ударам врага, чтобы немцы не захватили спецустановки своими особыми группами, созданными в войсках для этой цели.
Знал я о том, что в состав гвардейских подразделений РС отбираются лучшие, преданные люди, готовые на самопожертвование ради сохранения доверенной им тайны. В плен не попадать. Установку в случае угрозы захвата врагом взорвать: для этой цели в машине имелся заряд. Кстати, в немецких автомашинах, в обычных военных грузовиках, были тогда заряды для уничтожения двигателя. Чтобы нам не досталась техника. Так что наша-то предосторожность с ракетными установками была во сто крат закономернее и естественнее. Инструкция соблюдалась неуклонно. И вдруг — две установки в покинутом нами городе.
Как это произошло, разберемся после. Сейчас надо спасать! Тем более, что я представлял себе последствия, когда о случившемся узнает Сталин. Гроза поразит многих. Что он прикажет? Бросить на Мценск авиацию, раздолбить там все, что есть, до каждой автомашины, до каждого дома, до каждого кирпича. Способ надежный, но не уцелеют ведь и мирные жители. Или даст распоряжение штурмовать город и взять его любой ценой. И цена эта, безусловно, будет очень большой. (Кстати, я узнал потом, что приказ о штурме города был отдан генералом Лелюшенко и даже частично выполнен немцев на несколько дней оттеснили за реку Зушу).
Только быстрыми действиями можно было спасти город, сохранить от напрасной гибели множество жизней. Тут я, что бывало крайне редко, использовал свои чрезвычайные возможности. Наверно, не совсем правильно для своего положения и возраста, но ведь, черт возьми, мы, российские офицеры, в сложной обстановке не перебрасываем ответственность на чужие плечи, а берем все на себя; ради пользы дела и находя в этом высокое удовлетворение, в отличие от болтунов, способных лить словесную воду, но не способных бросаться в огонь, увлекая за собой других.