Те, кого называли богами. Эскиды
Шрифт:
– Сиди на месте, Эдельвейрик!
– один из незнакомцев вскинул руку, мощная ударная волна сбила только что поднявшегося Хранителя с ног.
Незваные гости сбросили плащи и поспешили к Лиалину. Повелители?! – Эдель огромными глазами наблюдал за ними.
– Хорс?
– изумленно выдохнул он.
Молодой парень в темно-зеленом облачении нетерпеливо отмахнулся от него, на пол посыпались сверкающие золотом искры.
– Не мешай нам, Хранитель!
Эдель молча навалился на холодную стену и прикрыл глаза. Хорс быстро пробежался взглядом по телу Хранителя Дневного Света и жестом поманил к себе второго Повелителя. Огромное животное, одним скачком преодолев немалое расстояние, встало
– Живой, - ответил Хранитель, сжимая голову руками. Тело, словно пропущенное через дробилку, нестерпимо болело, но жаловаться, тем более Повелителям, он не желал. Голова удовлетворенно качнулась и отвернулась.
– Что скажешь?
– полюбопытствовал Хорс.
– Что?
– Семаргл на мгновение задумался.
– Можешь проникнуть в его поле?
Хорс молча усмехнулся, приложив указательный палец левой руки к переносице Лиалина, правую же ладонь прижал к его груди. В помещении стало светлеть. Слепящая вспышка света заставила отпрянуть даже Семаргла. Свет потух долю секунды спустя, но Хорс и Лиалин оставались объятыми туманным, сияющим изнутри, облаком.
– Делай, что хотел!
– голос Хорса звучал до странного надсадно.
Семаргл неторопливо качнул тремя головами, продолжая ковыряться в складках своего плаща.
– А скорее нельзя?
– раздраженно поторопил его Хорс.
– Он же высасывает меня!
– Что вполне естественно, - спокойно заявил Семаргл.- Тебя бы оставили в таком состоянии без травинки, ты бы не то, что другого Целителя, ты бы кикимору до пят высосал. А это, должен заметить, деликатесом назвать весьма сложно.
Наконец, он извлек из недр своего плаща несколько шевелящихся мешочков, источающих неприятный и всё-таки притягательный запах. Головы одна за другой нырнули в облако. Нестерпимая боль и такое же нестерпимое блаженство пронзили обоих Повелителей. Эдельвейрик не мог ничего разглядеть, как не силился. Всё, что ему оставалось - это вслушиваться в тяжелое дыхание Повелителей и тонкий почти хрустальный звук, исходивший от брата и наполнявший своим грустным и трогательным напевом все подземелье. Первым из облака вынырнул Хорс. Шатающейся походкой он отошел к стене только лишь для того, чтобы сползти по ней и отключиться. Семаргл решил никуда не ходить и рухнул прямо у старкула. Сколько они так пролежали не смог бы ответить даже Эдель, первым сумевший подняться на ноги. Следующим очнулся Хорс. Мыча себе под нос что-то нечленораздельное, Повелитель схватился за голову, пытаясь унять боль, бушевавшую в ней.
– Ты как, Хранитель? Я тебя не сильно зашиб?
– прижав лоб к холодной сырой стене, Хорс занялся самоисцелением.
Будто не услышав принесенных извинений, Эдель поспешил к брату. Лиалин был все также без сознания, только дыхание его стало намного ровнее.
– Не со зла, - донеслось ему вослед. Эдель слабо махнул рукой в ответ и склонился над зашевелившимся Семарглом.
– Встать можете?
– непонятные кивки семи голов были ему вполне ясным ответом. Осторожно подхватив Повелителя под мышки, он помог ему сесть.
– Вам нужен покой.
Покряхтывая и покачивая уже единой головой, Семаргл поднялся с пола и склонился над Лиалином, тихо, но властно приказав всем умолкнуть.
– Твоему брату, Хранитель Эдельвейрик, и твоему другу, Хорс, необходима помощь! Но даже я пока не знаю, кто способен ему помочь, - бережно укрыв юношу собственным плащом, он спустился со старкула и вызвал велинов.
– Сейчас мы вернемся на Березань. Все вместе.
Эдель смотрел, как Повелителей охватывают сиреневатые облачка.
– Ему лучше, Семаргл?
– Пока его питаем мы с Хорсом, на Ирии нас сменят иные Целители.
Повелители исчезли в один миг, оставив Хранителя стоять в одиночестве каменной пустоты.
Глава 2
Старая дорога почти заросла травой, и только узкая нахоженная тропа еще напоминала о ней. Если бы мимо шли путники, то навряд ли щуплая сгорбленная старушка вызвала бы у них даже малый интерес, разве что назови она место, куда так спешила, шаркая изношенными туфлями по камням и пожухлой траве. Но путников не было. И это не могло не радовать.
Старая Беббиль с тоской оглянулась на городской частокол, оставшийся позади, в небольшой низине. Сквозь бордовую листву ардр белели новые, недавно отёсанные бревна, которыми заменили полностью сгнившие участки в охранной стене. Так далеко она не уходила давно. Но голод не тетка. Своего хозяйства у нее не было. Последнюю животину она уж лет пять как забила и съела. Не стало сил содержать. А теперь и подавно. Старость. Так и жила. Что небо пошлет... а небо было к ней не особо милосердно. Особенно когда умер ее единственный сын, добровольно разделивший с ней наказание и ушедший за ней в ссылку. Риан... Имя - это всё, что осталось матери от него. Юный, смелый, с чистым сердцем... Чистое сердце ему не помогло выжить на острове. Какое наказание Риан разделил с ней, Беббиль уже не помнила. Это было много десятков лет назад. Честно признаться, она вообще мало что помнила из своей прошлой жизни, да и теперешняя у нее проходила во мраке полубезумия. Ни детей, ни родни у нее не было, так что с материка некому было о ней позаботиться. Горожане и жалели ее и побаивались, и потому Беббиль была всё еще жива. Желудок настоятельно требовал еды... Именно голод заставил ее превозмочь безумный, терзавший годами страх и покинуть стены Проклятого городища.
Тяжело опираясь на самодельную клюку, старуха перешла по мосту и побрела по лесу. В тряпичной сумке уже болталось несколько грибов и с десяток плов дикой ардры. Не бог весть что, но дня на два этого бы ей хватило. Однако Беббиль отчетливо понимала, что второй раз она из городища уйти не решится.
Когда-то она могла многими часами бродить по этому лесу, но тогда она была довольно молода, дерзка и бесстрашна. А потом появились низъелльцы... Старуха передернула плечами и как-то даже съежилась. Конечно, теперь она стара и безобразна... Но... ее могут просто зашибить насмерть... А этого, несмотря на свой уже весьма преклонный возраст, Беббиль не хотела. Конечно, жители Проклятого городища в своем основном большинстве не отличались особой добропорядочностью и адекватностью, и все же до низъелльцев им было далеко.
Где-то совсем рядом затрещали ветки. Старуха в ужасе открыла рот для крика, но ни звука не сорвалось с ее губ. Она так и стояла с открытым ртом и смотрела, как перед ней задрожал и помутнел воздух. Со страшным скрежетом изогнулись стволы вековых ардр, словно пропуская кого-то или что-то. Внезапно в воздухе прямо над головой Беббиль образовалась огромная дыра, с тихим резким хлопком выплюнувшая к ее ногам из своих недр нечто, и так же внезапно захлопнулась. Старуха трясущимися руками сжала покрепче клюку и осторожно ткнула ею в ЭТО. ОНО неожиданно легко подалось и перевернулось. Старушка аж вскрикнула от неожиданности: прямо у ног лежал подросток с разбитой скулой и обширной гематомой на лбу. Выронив клюку, старуха припала к груди мальчика. Нечеткое едва слышное сердцебиение пробилось сквозь черную странного вида одежду.