Те же и Скунс – 2
Шрифт:
Тем не менее Витя спустился вниз тише самой опасливой мыши. Замер на некоторое время перед входной металлической дверью, прислушиваясь к шагам и дыханию «третьего близнеца». Парень, предположительно находившийся в засаде, топал и пыхтел так, что Утюг улыбнулся. Его пальцы тем временем медленно и бесшумно отжимали замок. Когда всё было готово и браток переместился туда, куда требовалось для начала, Витя неожиданным рывком распахнул дверь и вышел во двор.
Вышел – и, особо не оглядываясь по сторонам, двинулся к «каблучку». Спокойным деловым шагом человека, ничего для себя плохого не ждущего. Выражение лица – безмятежно-самодовольное, рука вроде бы нашаривает
Шагал Утюг тем не менее очень даже быстро, и «третий близнец», которого его появление полностью застало врасплох, прозевал возможность оглушить «клиента» прямо у двери, как собирался. Две-три секунды (на что и был у Вити расчёт) он стоял столбом. Зато потом бандит перешёл к действиям и выказал свои намерения просто-таки с трогательной прямотой. Несделанное надо было обязательно довести до конца! – и он кинулся к Вите сзади, занося для удара дубинку…
Уметь всё же надо, ребята, учитывать изменившиеся обстоятельства. А не то эти обстоятельства самих вас «учтут». Утюг, даже не оборачиваясь, идеально вписался под его руку и воткнул парню локоть в солнечное сплетение. Девяносто два килограмма тренированных мышц, вложенные в единый порыв, – это, знаете ли, не просто серьёзно. Это ОЧЕНЬ серьёзно! В чём Витин противник и убедился на собственной шкуре. Да какое на шкуре – всеми печёнками. Жертву стереотипов унесло почти в точку старта и капитально выбросило из этой реальности, а Утюг как ни в чём не бывало двинулся дальше.
Второй браток, тоже вооружённый дубинкой, издал совершенно нецензурный боевой клич и атаковал васильковца в открытую. Витя встретил его молча и всё с той же добродушной улыбкой. Он не обратил никакого внимания на разные там финты и коварные уловки бандита, пытавшегося нанести обманный удар. Ловить, отслеживать чьи-то руки и ноги Утюг считал делом глубоко недостойным. Он просто подхватил всё вместе и шваркнул об исчирканную надписями стену, а дубинку оставил себе. В качестве сувенира.
Третий и главный посетитель всё ещё покуривал около «Блейзера». При виде столь трагического разгрома своего войска он выплюнул сигарету и зачем-то полез рукой в открытое окошко машины, но под лучезарным Витиным взглядом одумался и ненужные дёрганья прекратил. Один из его дружков валялся на снегу в глубокой отключке, второй стоял раком возле стены и контуженно мотал головой, собираясь блевать. Ну так надо ли проявлять героизм?..
– Грузись, – посоветовал не сильно запыхавшийся Витя. – И отваливай.
Пирожки с человечинкой
– Ну вот почему новый всё-таки не купить? Если бы я на нём разориться боялся, я и предлагать бы не стал. Помните, вчера магазин проезжали? Фильм ещё про котёнка показывали, вам понравилось. Такие краски естественные…
Алексей Снегирёв снова сидел на краешке тёти-Фириного кухонного столика, сама же она устроилась на стуле рядом с плитой. На сей раз, правда, без крамольной книжки в кармане, но зато с секундомером в руках. На часы, как уже неоднократно оказывалось, с лёгкостью можно забыть посмотреть. Тогда как большой, громко тикающий старинный секундомер…
– А можно такой, чтобы при нём сразу и видеомагнитофон, – продолжал Снегирёв. – Я бы «Звуки музыки» вам принёс… и «Джен Эйр»… а?
– Алёша, я вас прошу! – Эсфирь Самуиловна сжала секундомер в сухоньком кулаке и опустила его на передник. – И совсем мне не надо никакого нового телевизора. Вы старый мне починить обещали, не помните? Вот и чините.
Её доисторический «Вечер», скончавшийся в возрасте Иисуса Христа, до сих пор стоял
– А я разве отказываюсь? – Снегирёв качал ногой в воздухе, с ловкостью фокусника удерживая на кончиках пальцев домашнюю туфлю. – Только для него ведь запчасти не во всякой антикварной лавочке нынче купишь. Мне один жук электронный, сам любитель и энтузиаст, обещал, так и он… Половину достал, а вторую когда – Бог знает…
– А я, – с достоинством парировала тётя Фира, – вас и не тороплю.
В кухню, метя половицы подолом бархатного халата, величаво вплыла «просто Генриэтта» Досталь. Она принесла с собой большую кастрюлю, толстую кухонную книгу, миксер и густую волну ванильного аромата. Её столик стоял там, где ранее дергунковский, то есть у противоположной стены. Положив принесённое, Генриэтта принюхалась к запахам из духовки и неодобрительно сморщила нос. Потом вновь отбыла по направлению к своей комнате.
– Алёша, – тётя Фира приняла какое-то очень важное решение и выбрала именно этот момент, чтобы его обнародовать. – Алёша, сколько я вас знаю, вы о деньгах всегда… как о такой ерунде…
– А они на самом деле не ерунда?
– Вы меня не запутывайте. Я к тому, что вы, если бы захотели, квартиру себе, наверное, могли бы купить?
Снегирёв от возмущения уронил с ноги тапок:
– Да на хрена она мне, квартира! Что я там один буду делать?.. – По идее, дальше следовало бы спросить, не надоел ли он тёте Фире в качестве жильца. Но Скунс сказал совершенно иное: – То есть вообще-то, тётя Фира, это на самом деле очень светлая мысль. Над ней стоит подумать! Давайте с вами действительно куда-нибудь переедем?
Вторичное появление мадам Досталь помешало тёте Фире ответить. На сей раз Генриэтта держала в руках плошку с яйцами, кулёк сахарного песку и банку чищеных грецких орехов. Снова грозно-неодобрительно взглянула на соседей (тёти-Фирина готовка никоим образом не могла ей помешать, ибо рядом стояла вторая, совершенно не занятая плита). Отвернулась и стала разбивать яйца, отделяя белки от желтков.
Котище Пантрик, в совершенстве освоивший искусство скрытного перемещения под столиками, высунул рыжую морду и обнюхал лежавший на полу снегирёв-ский тапок. Потом выбрался весь и встал «сусликом», нерешительно поднимая лапу к шевелящимся, дразнящим пальцам босой ноги. Пальцы мигом отдёрнулись, и Пантрик ощутил пробуждение интереса. С ним так давно никто не играл…
– А ещё медсестра!.. – немедленно обернулась Генриэтта. – Мало того, что антисанитарию на кухне развели, ещё и дразнить его позволяете! Вам должно быть известно, как ужасно кошачьи царапины воспаляются!..
Пока ошарашенная тётя Фира пыталась сообразить, в чём заключалась антисанитария и что, собственно, она могла позволять или не позволять Снегирёву, тот ехидно наклонился со столика:
– Ты, коташка, не слушай, чему там тебя разные тёти подучивают, – обратился он к Пантрику. – Ты ведь друг человека, так? Друг, верно? Ну и поиграем как друзья, без царапанья…
Генриэтга так и не придумала, что на это ответить, и ограничилась красноречивым взглядом, сопроводив его весьма выразительным фырканьем. Опять отвернулась и запустила миксер сразу на полные обороты.
Услышав громкое жужжание, Пантрик для начала юркнул обратно под стол, подальше от греха.
– Так вот, тётя Фира… – начал говорить Снегирёв. Мадам Досталь отложила импортную взбивалку и включила висевший на стене трёхпрограммник, отрегулировав громкость так, чтобы уверенно перекрыть всякие посторонние звуки.