Театр как вид искусства
Шрифт:
зрителей в суде, имеющих право свободного выхода из
здания. С зажатыми в руках стопками бумаг он, при-
вычно и ловко работая локтем, боком пробирается через
ненавистную толпу».
Вот пример творческой работы актера над ролью.
Остается добавить, что Вл. И. Немирович-Данченко,
увидев этот образ, зашел за кулисы, чтобы лично
поблагодарить тогда еще безвестного актера за эту роль.
Пьеса не дает герою всего необходимого, чтобы
сделать
верный союзник — жизнь.
Хорошее знание жизни К. С. Станиславский считал
необходимейшим условием актерского творчества.
«Подлинный артист, — писал он, — горит тем, что
происходит кругом, он увлекается жизнью, с жадностью
захлебывается тем, что видит, старается запечатлеть
получаемое извне и не как статистик, а как художник, не
только в записной книжке, но и в сердце.
Предназначение себя к карьере артиста — это, прежде всего, раскрьн
тие своего сердца для самого широкого восприятия
жизни».
У самого Станиславского запоминание всего
интересного стало настолько привычным, что происходило
независимо от сознания. В роли доктора Штокмана в
одноименной пьесе Ибсена у Станиславского был
характерный жест: два вытянутых вперед пальца и привычка
топтаться. Эти штрихи очень оживляли образ. «Все эти
потребности и привычки, — вспоминал Станиславский,—
появлялись инстинктивно, бессознательно. Откуда они?
Впоследствии я случайно догадался об их
происхождении: через несколько лет после создания Штокмана, при
встрече в Берлине с одним ученым, знакомым мне
раньше по венской санатории, я узнал у него свои пальцы из
«Штокмана», очень вероятно, что они бессознательно
перешли ко мне от этого живого образца. А у одного
русского музыканта и критика я узнал свою манеру
топтаться на месте а ля Штокман».
О том, как помогли в создании образа жизненные
наблюдения, вспоминают многие актеры. Но это не значит,
что актер кого-то копирует, подражает. Чаще всего
замеченное в жизни служит толчком, дает направление
поискам актера. Он суммирует, осмысливает свои
впечатления, фантазирует и в результате находит самую точную
черточку для своего героя. Вот почему во время работы
над ролью актер изучает не только пьесу, но старается
получше узнать о той жизни, которую вел персонаж.
Постоянное общение с людьми, своими настоящими и
будущими героями дает актеру много ценного для работы.
Актер обогащает образ жизненными наблюдениями.
Сценический образ неотделим
нем отпечатываются не только индивидуальные качества
исполнителя, но и его жизненная позиция, гражданские
и политические взгляды.
Выявляется все это прежде всего в истолковании,,
трактовке роли.
Во многих театрах идет пьеса «Иркутская история»,
рассказывающая о судьбе девушки Вали. Однако
характеры Валь из разных театров неодинаковы: в одном
театре Валя очень веселая, в другом — задумчивая, в
третьем — лирическая и т. д. Каждая из исполнительниц
оттенила те черточки, которые ей особенно полюбились или
казались главными. Но все наши актрисы хорошо пони^
мают эту девушку, сочувствуют ей и показывают, как
Валя освобождается от всего дурного в себе. И каждая
в меру сил и способностей создала образ, в общем не
расходящийся с тем, что написал драматург.
Когда же одну роль играют актеры с различными
общественными взглядами, толкование ее иногда
превращается в арену настоящих социальных битв. Два
знаменитых русских актера в одно и то же время играли роль
Гамлета: П. Мочалов (1800—1847) в Москве и В. Кара-*
тыгин (1802—1853) в Петербурге. Гамлет Мочалова был
человеком, глубоко потрясенным существующим в мире
злом. Его оскорбляли лицемерие, ложь, которые он
увидел при дворе Клавдия. Он сражался с миром Клавдия
потому, что видел в нем источник зла. Этот мир попирал
достоинство и свободу человека. Демократический актер
Мочалов раскрывал гуманистическую идею образа.
В исполнении любимца аристократической публики
В. Каратыгина, прозванного А. Герценом «лейб-гвардей-^
ским трагиком», Гамлет был величавым принцем.
Достаточно взглянуть на его богатый костюм, чтобы
убедиться в этом. Гамлет Каратыгина видел в Клавдии
узурпатора, незаконно захватившего власть, и вел с ним
борьбу за королевский трон, как законный наследник.
Каждый из актеров вложил в образ Гамлета части*
цу самого себя. Мочалов и в жизни был бунтарем против
косности, притеснения человека. И герои его всегда
отличались мятежной жаждой свободы. Они были в
разладе с обывательским миром. Мочалов вкладывал в
каждую роль «кипение собственной души», как сказал один
из его современников.
Возможность выразить в художественном образе свои
общественные идеалы, сделать образ оружием борьбы за
них — гражданская основа актерского творчества,