Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов

Камю Альбер

Ц е з о н и я (поднимается, умоляющим голосом). Всегда были, есть и будут добро и зло, величие и низость, справедливость и несправедливость! Этого не изменить!

К а л и г у л а (та же игра). А я изменю! Рим получит от меня в подарок равенство. И когда всё уравняется со всем, когда невозможное посетит землю, а луна окажется в моих руках, тогда я изменюсь сам и мир вместе со мной – и тогда, наконец, люди перестанут умирать и обретут счастье.

Ц е з о н и я (кричит). Ты не

сможешь уничтожить любовь!

К а л и г у л а (смеется, яростно). Любовь, Цезония, любовь! (Хватает её за плечи и трясёт.) Я понял: любовь – ничто. Зато другое имеет значение: государственная казна… Всё остальное – после неё. О! Наконец-то я начинаю жить! Жить, Цезония, жить… а жизнь и любовь – противоположности. Это говорю тебе я, Калигула, и приглашаю тебя на бесконечный праздник, на всеобщий судебный процесс, на огромный спектакль. Мне необходимы люди: жертвы, виновные, зрители. (Он подбегает к гонгу и принимается бить в него двойными ударами.) Введите виновных! Мне нужны виновные! (По-прежнему бьёт в гонг.) Введите осуждённых на смерть! И публику, мне нужна публика. Судьи, свидетели, подсудимые! Ах, Цезония, я покажу им то, чего они никогда не видели, я покажу им единственного свободного человека в Римской империи.

Под звуки гонга дворец постепенно наполняется шумом, который приближается. Голоса, лязг оружия, топот шагов. Калигула смеётся и продолжает бить в гонг. Появляются и тут же исчезают стражники. Удары гонга.

К а л и г у л а. Цезония! Ты будешь мне повиноваться! И помогать. Поклянись, что будешь помогать!

Ц е з о н и я (растерянно, в промежутках между ударами гонга). Зачем мне клясться, если я люблю тебя?

К а л и г у л а (та же игра). Ты будешь делать всё, что я прикажу!

Ц е з о н и я (та же игра). Всё, Калигула, всё, только перестань стучать.

К а л и г у л а (по-прежнему бьёт в гонг). Будешь жестокой!

Ц е з о н и я (плача). Да.

К а л и г у л а (та же игра). Холодной и неумолимой!

Ц е з о н и я. Да.

К а л и г у л а (та же игра). Будешь страдать!

Ц е з о н и я. Да, Калигула, да, я схожу с ума.

Входят ошеломлённые патриции, с ними стражники. Калигула ударяет в последний раз, поднимает колотушку и обращается к вошедшим.

К а л и г у л а. Подойдите сюда! Ближе. Я приказываю всем подойти! (Топает ногой.) Император велит вам подойти. (Все подходят, полные ужаса.) Быстрее! А теперь подойди ты, Цезония.

Он подводит её за руку к зеркалу и закрывает своё отражение колотушкой.

К а л и г у л а (смеётся).

Видишь, ничего нет, ни лица, ни воспоминаний, совсем ничего. А знаешь, что осталось? Подойди ближе. Подойдите все. Смотрите!

Он становится перед зеркалом в позе умалишённого.

Ц е з о н и я (глядя в зеркало, с ужасом). Калигула!

Калигула указывает пальцем на зеркало и, устремив на него взгляд, произносит изменившимся торжественным голосом.

К а л и г у л а. Калигула.

З а н а в е с

Действие второе

Сцена 1

Патриции столпились вокруг Кассия.

1 – й п а т р и ц и й. Он оскорбляет наше достоинство.

М е р е я. Уже три года.

С т а р ы й п а т р и ц и й. Смеётся над мной, называет милашкой.

М е р е я. Три года!

1 – й п а т р и ц и й. Отправляясь в загородную прогулку, заставляет нас бежать за носилками.

2 – й п а т р и ц и й. И при этом говорит, что бег укрепляет здоровье.

М е р е я. Целых три года!

С т а р ы й п а т р и ц и й. Это непростительно!

3 – й п а т р и ц и й. Этому нет оправданий!

1 – й п а т р и ц и й. Патрикий, у тебя он конфисковал имущество; у тебя, Сципион, убил отца; у Октавия отобрал жену и отдал её в публичный дом; у тебя, Лепид, казнил сына. Довольно терпеть! Лично я сделал свой выбор. Довольно колебаться между риском опасности и этой невыносимой жизнью в бессилии и страхе.

С ц и п и о н. Убив моего отца, он сам сделал выбор за меня.

1 – й п а т р и ц и й. А вы? Решаетесь или нет?

3 – й п а т р и ц и й. Мы с тобой. Он отдал наши места в цирке плебеям.

Что может быть унизительнее?

С т а р ы й п а т р и ц и й. Какой подлец!

2 – й п а т р и ц и й. Циник!

3 – й п а т р и ц и й. Комедиант!

С т а р ы й п а т р и ц и й. Импотент!

4 – й п а т р и ц и й. Целых три года!

Патриции потрясают оружием. Падает факел, опрокидывается стол. Патриции устремляются к двери.

Неожиданно входит Кассий.

Сцена 2

К а с с и й. Куда это вы так спешите?

3 – й п а т р и ц и й. В императорский дворец.

К а с с и й. Понятно. А почему вы решили, что вас туда пустят?

1 – й п а т р и ц и й. Мы не собираемся спрашивать разрешения.

К а с с и й. Ого, какие храбрецы! С вашего разрешения, я присяду.

Дверь закрывается. Кассий подходит к опрокинутому столу и садится на край. Патриции возвращаются к нему.

К а с с и й. Не так всё просто, друзья, как вы думаете. Страх, испытываемый вами, не заменит мужества и хладнокровия. Зря вы спешите.