Тебе меня не получить
Шрифт:
– Тогда ответишь на вопрос, – не спросила, а заявила Ора. – Кто мне каждое утро цветы приносил, когда мы в столицу ехали?
Экзорцисту, конечно, не раз доводилось слышать выражение: «Как угорь на сковородке». Он не слишком хорошо представлял себе процесс приготовления угрей, но сейчас отчётливо осознал, что тот чувствует, когда его поджаривают живьём.
«Я» – выдавить это даже беззвучно оказалось совсем не просто. А видеть её улыбку из разряда «я так и думала» – оказалось ещё сложнее.
– И зачем?
«Ты сказала: «Ответишь на вопрос», а это уже второй» – Интересно, здоровое злорадство она тоже
– Дождусь, – с явной неохотой кивнула Ора, снова берясь за ноготь на большом пальце. – А… А ты скоро придёшь?
Пожалуй, этот вопрос стоил всех иголок и поджариваний. Грай, и без того почти слившийся с пустотой и темнотой, почувствовал себя вовсе невесомым, будто на него давила каменная плита, исчезнувшая в один миг: было – нету.
«Скоро, – пообещал легко, полностью уверенный в том, что так и будет. – Быстрее, чем ты думаешь».
Глава 11
Кажется, жутко-страшному миру демонов очень нравилось удивлять. За водопадиком, журчащим по стене, и беседкой, в которую превратилась кровать, оказалась вовсе не другая комната, а самая настоящая полянка шириной шагов в двадцать, отделённая от «спальни» живой изгородью и аркой, сплетённой всё из того же шиповника. Полянка совсем не походила на садовую, скорее уж на лестную: буйно-неухоженная, чуть выцветшая под солнцем трава, да редкие и не впечатляющие в своей наивности полевые цветочки. Зато слева от неё тянулись ровные ряды деревьев фруктового сада, справа покачивались под почти не ощутимым ветром розы в роскошном цветнике, а прямо напротив Оры темнел провал аллеи.
А ещё солнце, которое она и в комнате чувствовала, тут никуда не пропало, хотя его и не было. Казалось, подними голову – и увидишь высокое полуденное небо с редкими пёрышками облаков у горизонта. Только вот ничего подобного! На самом деле сверху давил каменный потолок, пусть и высокий, и светлый, но на небо всё же никак не смахивающий. Но солнце всё равно припекало левую щеку и тёплый ветер дул в висок, шевеля прядки, и пятна света делали траву ярче, расчерчивая копьями тень аллеи.
Ора скинула туфли, задрала подол повыше, потрогала босой ступнёй колкую мягкость травы – всё казалось очень реальным. А когда пошла по полянке к аллее, палец угодил в какую-то незамеченную ямку, подвернулся подло и больно, так что Роен даже вскрикнула, едва не потеряв равновесие, нелепо маша руками.
Нет, на иллюзию этот до тошноты странный мир категорически отказывался походить.
Роен остановилась у парных скульптур, охраняющих вход в аллею, опёрлась ладонью о постамент, рассматривая статуи: на правой мальчик с крохотными рожками капризно надул щёки, выпятил губы, сощурился – вот-вот разревётся. На левой девочка, украшенная криво сидящим на кудряшках венком, смотрела искоса и до того лукаво, что моментально становилось понятно: шкода ещё та. Рукой мастера, вырезавшего фигуры из чуть розоватого мрамора, явно водили Шестеро, до того реальными дети казались. Даже татуировки на младенчески-пухлом торсе мальчишки были различимы, хотя приглядевшись Ора поняла: никакие это не татуировки, а всего лишь тёмные прожилки камня, просто искусно пущенные по неровностям.
– У тебя очень глупое лицо.
Хриплый низкий голос раздался за спиной
– А у вас талант подкрадываться незаметно, – проворчала атьера, через все юбки безрезультатно пытаясь растереть ушиб. – Хотя о чём это я? Вы же охотник!
Бугай равнодушно пожал голыми плечами, явно не собираясь обсуждать очевидное.
– И что тебя так удивило? – спросил словно бы неохотно.
Ора уж совсем было собралась съязвить ещё что-нибудь по поводу его непревзойдённых хищнических талантов, но удержалась. В конце концов, раздражать демона не стоило. С него станется, этот и в настоящую клетку посадить может.
– Просто я ваш мир как-то по-другому себе представляла.
– Это как же? – усмехнулся рогатый, вежливым, даже, пожалуй, изящным жестом предлагая атьере прогуляться по аллее. – Кипящая лава и серный дым?
Теперь уж Роен плечами пожала, глянув на свои босые ноги, а потом на гравий дорожки. Демон кивнул, давая понять, что намёк до него дошёл. И дорожка мгновенно стала желтовато-розовой, укрытой мелким песком, разровненным так, что вышел замысловатый ажурный орнамент.
– Если уж совсем честно, то никак не представляла, – пробормотала Ора, стараясь не наступать на выведенный песчаный узор. Но проклятые юбки, волочащиеся следом, всё равно его смазывали. – Я и в существовании дем… кхм!.. тьеменов-то не очень верила.
– Точно, – хмыкнул рогатый, вышагивающий чуть впереди, заложив руки за спину. Валунки чудовищных мускулов мерно перекатывались в такт шагам, жутковато вздуваясь и опадая над лопатками, вдоль впадины хребта и истончающейся к пояснице гривы. Раздражающий, нервирующий запах громилы стал сильнее. От солнца, наверное. – Гораздо проще о проблеме забыть. Вдруг само собой рассосётся?
– А вы на самом деле наша проблема? – отозвалась Роен.
Сообразить, что ответить, ей удалось с трудом. Вдруг навалилось не то чтобы оцепенение, а вялая одурь, какая случается тёплым днём, да ещё после хорошего обеда. Дома Ора любила растянуться где-нибудь на солнечном припёке, подремать под разморенный плеск озера, ленивое треньканье кузнечиков, шелест кустов. Вот сейчас накатило похожее, даже пахло так же.
– Ну, если вас всё устраивает… – насмешливо ухмыльнулась демон.
– Да большинство эльдов даже и не подозревают о том, что вы есть! – Ора тряхнула головой, пытаясь прогнать сонную одурь.
– Тем хуже для них. У осторожной дичи ещё есть шанс выжить.
– Знаете что? – Роен остановилась, выпустив юбки. – У нас говорят: «Атьера слишком громко кричит о своей невинности и это подозрительно». А вы вот чересчур усердно пытаетесь убедить меня в… в нашей оленивости! Тут и возникает вопрос: кого хотите уговорить, меня или себя?
Рогатый тоже остановился, обернулся, но не совсем, а эдак глянув через плечо.
– Храбрая косуля, – прохрипел-протянул нараспев с такой издёвкой, что у Оры во рту кисло стало. – Того и гляди клыки отрастит. У-умная косуля, как баран прущаяся в ловушку. Сторожкая косуля, боящаяся подойти к зверю. Прозорливая косуля, чующая, откуда ветер дует.
– Есть, чем гордиться! – фыркнула Ора. – В ловушку вы меня заманили не ловкостью, а вашей магией.
– Это, конечно, меняет дело, – кивнул демон.