Тебе некуда бежать
Шрифт:
Я не перестаю плакать. Вцепившись в его плечи руками, прячу лицо ему в шею, свернувшись в его объятиях, и тихо всхлипываю, пока он меня уносит из кабинета. Я крепко закрываю глаза и вцепляюсь в него сильнее. Мне едва слышатся обрывки шагов. Я едва улавливаю скрип двери, щелчок и снова шаги.
Ноги коротко обдает холодом, а затем снова щелчок. Машина. Себастьян опускает меня на заднее сидение автомобиля. Я бросаю на него до ужаса потерянный взгляд, не успев испугаться, потому что он опускается рядом.
—
42
Оказавшись внутри дома, я ставлю ее на пол. Коротко оглядываю.
— Ты как? Нормально всё?
Лесли тихонько всхлипывает и кивает головой, но я вижу, что нет. Нос красный, глаза опухли, хрупкое тело дрожит, почти утонув в моем пиджаке. Она больше не плачет, только сбивчиво что-то бормочет и так и не глядя на меня убегает в ванную.
Я смотрю ей вслед и думаю, как поступить. Пойти за ней сразу или всё-таки дать время?
Все же решаю подождать.
Хорошо, что я отпустил Гретту раньше. Ее присутствие было бы явно лишним.
Я не ожидал, что она расплачется. Голову посещает мысль, что не надо было ее трогать. Но я был слишком взбудоражен. Не мог остановиться.
Разозлился, да. Она ослушалась. Сбежала. Хотел взять ее грубо, так, как хотел с самого начала. Но когда слёзы увидел, что-то замкнуло в груди. Пытался быть помягче, но в итоге всё равно сорвался.
Спустя минуты три соображаю, что вокруг как-то слишком тихо. И вдруг понимаю, что тишина эта настораживает меня куда больше, чем слёзы.
Беру направление в ванную.
Осторожно приоткрываю дверь и нахожу ее на холодном полу. В одном белье, она прижимается спиной к стенке, подтянув коленки к груди, пиджак валяется рядом. Плечи трясутся в тихой истерике. Плачет.
Заметив меня, поднимает лицо. В глазах ее открытая уязвимость.
Я молча подхожу, поднимаю ее с пола и обнимаю. Она цепляется в меня так, будто ждала этого долгое время.
Она плачет. Жмется ко мне, как мокрый котенок к теплу. Всхлипывает, раз за разом. Я глажу ее плечи, спину, волосы. А затем ощущаю толчок. Резкий такой, прямо в грудь. Я не успеваю понять, руки на автомате разжимаются, выпуская ее.
Она едва поспевает к раковине, когда ее выворачивает наизнанку. Ее рвет сплошной водой.
Я с секунду стопорюсь. И тут же соображаю. Оказываюсь рядом, убираю волосы назад. Поглаживаю спину. Лесли тяжело дышит, склонившись над раковиной. Пальцы вжимаются в края раковины до побеления костяшек. Лицо бледное, как мел. Ее вновь одолевает рвотный позыв, но на этот раз ничего нет. Она ещё с минуту приходит в себя. Глубоко дышит, пытаясь наладить дыхание. Затем поднимает лицо и смотрит на меня. А в глазах у нее отчаяние, такое глубокое, что в нем можно утонуть.
Секунда, две. И она
Она всхлипывает и скулит мне в плечо. Теперь даёт волю эмоциям. Рыдает так, что у меня, тридцатилетнего зачерствелого мужика, сжимается сердце.
— Тише. Не плачь, девочка, — я глажу ее волосы, обнимаю и снова глажу.
Я ощущаю крупную дрожь хрупкого тела, не способен унять её, и чувствую, как по венам печет растекаясь адовая злость. Что. Мать его. Она пережила?
43
Я просыпаюсь от того, что на меня кто-то смотрит. В прямом смысле, я буквально кожей чувствую на себе чей-то пристальный взгляд и медленно открываю глаза.
Спохватываюсь резко в кровати, как только это осознание ударяет в голову. В глазах различаются едва знакомые черты.
Я в комнате. Не своей.
Себастьян сидит в кресле, в мягком таинственном свете луны безотрывно глядя на меня.
— Вы... Что я здесь делаю? — мой голос звучит слабо, утопая в темноте комнаты.
Он смотрит на меня, подперев пальцами подбородок.
— Как себя чувствуешь? — выпаливает он, не отвечая. Его взгляд буравит меня. Он не злой, но и не мягкий. Напряженный скорее.
Я вспоминаю всё, что происходило вчера. Чувствую бессильный стыд. Опускаю глаза и мну пальцами края одеяла, натягивая повыше на грудь.
— Уже лучше, — тихо отвечаю.
— Ты уснула у меня на руках. Я решил не будить тебя и отнес в кровать.
Свою. Это понимание почему-то волнует.
— Я не помню этого, — мне до ужаса неловко. — Спасибо. Я, наверное, пойду к себе.
— Не надо, спи, — обрывает он, поднимаясь с кресла. Я смотрю, как он резко застывает в этом положении и чувствую, как у меня по какой-то причине запинается дыхание.
— Я все равно собирался поработать ещё час второй, — уже тише добавляет он.
Себастьян поворачивается и идет к рабочему столу. Опускается в кресло и пододвигает к себе открытый ноутбук. Я наблюдаю за ним ещё несколько секунд, после чего медленно опускаюсь спиной на кровать и выдыхаю, глядя в потолок. По комнате раздается быстрый, но спокойный стук по клавишам ноутбука.
Я осторожно перевожу взгляд на него. Свет от экрана неярко бьет ему в лицо, освещая черты. Себастьян больше не смотрит на меня. Его глаза сосредоточены на экране. Выражение серьезное и непроницаемое. Правда работает.
Я ещё пару минут лежу в неподвижном положении, чувствуя, как мои мысли странно спутаны и объяты бессилием. Глаза медленно закрываются, поддаваясь навалившейся усталости. Вот только едва я поворачиваюсь на бок, у меня появляется знакомое терпкое ощущение мурашек, нацеленных прямо мне в спину...