Течёт река…
Шрифт:
И вот теперь, если, конечно, я поеду в Англию, мне предстояло расстаться со всеми на целый год. Надо было все успеть сделать, все написанное ими прочитать, обо всем дальнейшем договориться.
О самом главном я уже давно договорилась с родителями и тетей Машей: они берут на себя заботу об Анюте, во всем готовы помогать Косте, ребенок может жить у них, школа близко, они смогут её провожать. Ира тоже обещала помогать, если понадобиться. Костя теперь говорил, что это даже хорошо, что я еду надолго: все уляжется, встанет на свои места. Что именно уляжется и куда встанет, нами не обсуждалось. Мы устали, и это чувствовалось.
Где-то около десятого сентября собрали всех, включенных в группу по обмену специалистами с Англией. Собрали в Министерстве на Рождественке для того, чтобы всех нас познакомить друг с другом и с условиями поездки. Ехали на целый учебный год — с конца сентября по 30 июня 62 года. Каждому сообщили о том, в какой университет он направляется. Ещё раньше, заполняя анкеты, мы заполняли графу «В каком учебном заведении и в каком городе Вы хотели бы повышать квалификацию?» Тогда я ответила: «В Лондонском университете». Теперь узнала, что меня направляют в университет Ливерпуля. Те, кто просил
Прочитали нам в течение одной недели несколько лекций ознакомительного характера по истории Англии, по современному состоянию международных отношений, по системе образования в Великобритании, а мне поручили прочитать лекцию о современной английской литературе, а также и о самых значительны писателях прошлого. Уровень знания английского языка был самый разный; те, кто его преподавал, знали очень хорошо, некоторые немного говорили, некоторые почти вовсе не знали, но надеялись им овладеть.
Отъезд наш планировалось провести в два приема: 20 сентября вылетала первая половина группы, 27 сентября — вторая. Староста наш летел 20-го, мы с Наташей Янсонене оказались во второй части группы. Она на несколько дней решила поехать домой, в Вильнюс, чтобы не томиться в Москве. Накануне отъезда первой части группы нас снова собрали всех вместе, и напутственное слово произнес министр высшего образования Елютин. Он говорил о надеждах, которые связаны с нашим командированием в Англию, о том, что обман молодыми специалистами между СССР и Великобританией начался год назад, и наша группа — вторая группа, отправляемая по данной программе повышения квалификации преподавателей вузов, что на нас возлагается большая ответственность и выразил уверенность, что никто ив нас не посрамит своё отечество и оправдает оказанное доверие. Министр пожелал успехов, здоровья и сказал, что по возвращении мы обязательно с ним вновь встретимся, чтобы обсудить результаты этой важной поездки.
В канун отъезда в Англию — 26 сентября был день моего рождения, а за день до этого — 25 числа кафедра решила устроить мне проводы на квартире у Юлии Македоновны, которая испекла по этому случаю целый таз замечательного хвороста, гору печенья и сделала салаты.
Но пойти на эту встречу мне не пришлось: Костя решительно отказался, а идти одна я не решилась, боясь разрастания конфликта. Осталась дома, а Костя ушел из дома и вернулся очень поздно, после двенадцати. Я позвонила к Юлии Македоновне по телефону, со всеми попрощалась, принесла свои извинения, сославшись на невозможность оставить близких, собравшихся у меня тоже в связи с моим отъездом, а потом весь вечер провела в ожидании отбывшего в неизвестном направлении мужа. На следующий день мы все втроем ходили на Горбатку к родителям, где в семейном кругу отметили мой день рождения, а 27 числа отец, мама и тётя Маша пришли с утра к нам. На 10.30 утра было заказано такси. В аэропорт со мной поехал Павел Иванович и Костя. Анюта осталась с Ниной Фёдоровной и тетей Машей. Они махали мне из окна.
Мы ехали в Шереметьево, где никто из нас прежде не бывал. На самолете никогда раньше мне летать не приходилось. Багаж мой состоял из чемодана и сумки. Экипировка для заграничной поездки была осуществлена заблаговременно. В ателье-люкс в Большом Новинском переулке были сшиты два элегантных костюма; один из тонкой черной шерсти, другой — из светло-серой с черной отделкой вдоль бортиков жакета. Было куплено бежевое легкое пальто, две пары туфель — чёрные лодочки на небольшом каблучке и коричневые осенние туфли на каучуковой подошве. Это составляло основу моего гардероба.
Самолет отлетел в 14 часов 25 минут. Приехали своевременно перед объявлением посадки Наташу Янсонене провожал приехавший вместе с ней на Литвы муж. У остальных ребят провожающих не было, поскольку все они прибыли в Москву издалека. Поцеловавшись с Костей и папой, я, как и другие, пересекла таможенный барьер, предъявила билет на рейс «Москва-Лондон», недавно полученный красный паспорт и двинулась вместе с остальными на посадку.
46
Вознесение к небесам происходило и в прямом и в переносном смысле. Самолет поднялся в облака, прорывался сквозь их легко-белые нагромождения, и открывалась безбрежная голубизна небес. Никогда не виданная и не предполагаемая красота поглощала целиком, отодвигая окружавшее прежде, заставляя забыть о земном. Она включала в свой мир, и этот мир был прекрасен. Я сидела возле круглой створки плотно закрытого окна, за которым простирались уже не земные, а небесные просторы, открывались все новые и новые заоблачные пейзажи, пронизанные лучами невидимого, но все освещающего Солнца. Я сидела не двигаясь, и в то же время неслась, взмывала ввысь и вдруг опускалась с тем, чтобы вновь подняться. Ощущение высоты захватывало, наполняло ликующей радостью, переполняло никогда прежде не изведанными чувствами. Я не могла оторваться от окна, не хотела ничего слышать и говорить! Хотела лететь, видеть вновь и вновь возникающие облачные горы и города, а за ними — бескрайние дали. Отступали напряжение, волнения, усталость. Почему никогда раньше не изведала я радость полета, почему никогда не поднималась к облакам, не ощутила свободы? И вот теперь за краткие мгновения, дарованные судьбой, пусть хотя бы на один только миг, познала это. Но теперь я знала и то, что пережитое в это мгновение останется со мной
В кабине самолета шла своя жизнь, и она призывала включиться в нее. Путь до Лондона от Москвы совсем недолог — три часа с четвертью. В пути пассажирам предлагается закусить. Вот и нам с Наташей подвозят на тележке с колесами целый набор блюд: салат, мясо с гарниром, фруктовое желе, апельсиновый сок, кусочек сыра, пирожное к кофе. Желающие получают бокал сухого вина. Расставляем все на откидывающемся от спинки впереди стоящего кресла столике, снимаем с каждого блюда целлофановые пленки, их покрывающие, и приступаем к еде. Облака исчезают из поля зрения. Тонким ножичком разрезаем мясо. Выпиваем вино. А потом разговариваем, смотрим время от времени вниз; иногда видим омываемые морем берега, иногда, когда самолет снижает высоту, видим, как нам кажется, города и дороги. Летим над Ригой и Латвией, потом над морем, потом снова поднимаемся ввысь В Лондон мы должны прилететь в 14:30. Это будет уже через час. Даже не верится. В два часа дня были в Москве, в два тридцать будем в столице Великобритании. И вот уже чувствуем, что самолет снижается. Видны очертания английских берегов, прямоугольные и квадратные участки земли, ряды красных крыш и паутина улиц небольших городков. Стюардесса просит пассажиров закрепить ремни перед посадкой самолете. И вдруг внизу видны такая знакомая башня с часами Биг-Бен и Темза. Летим над Лондоном Самолет выпускает из своего тела колеса. Бежит по дорожке аэродрома. Останавливается, но подниматься ещё нельзя. А когда выход открывают, мы забираем свои сумки и по длинной гармошке коридора идем куда-то, входим ещё в один коридор, теперь уже не похожий на гармошку, минуем его и ждем своей очереди к одному из шести аэропортовских служащих, удостоверяющих печатью в паспорте право на выход в город, на выход в Лондон. Но нужно ещё получить сданные в багаж чемоданы. Они появляются в следующем зале на двигающейся по кругу лентообразной полосе. Вижу приближающийся ко мне коричневый чемоданчик с привязанной к его ручке для более легкого опознания узенькой синей ленточкой и вместе со всеми иду к барьеру, за которым стоят встречающие. Среди них, — и это очень радует, — знакомые лица Гены Ягодина и Алексея Лукичева, долговязая фигура которого возвышается над всеми рядом стоящими. Нас встречают не только они, но и человек из Британского совета. В его руках плакатик на палочке: «Молодые ученые из Москвы». Он ведет нас к небольшому автобусу. Едем в гостиницу, как он сообщает, а потом отправимся в Британский совет и Советское посольство.
Гостиница «Тьюлипс» на Инвернесс-террас, выходящей на Бейсуотер-роуд, которая тянется вдоль Кенсингтонского парка. Как дороги будут мне эти места Но пока они ещё не различимы в паутине улиц, по которым катит наш автобус. Он останавливается у круглой красной тумбы. Потом выяснится, что это — почтовый ящик. Над входом в одну из секций трехэтажного дома, тянущегося на целый квартал, вывеска с надписью «Тьюлипс». В дверях — хозяин — мистер Ларкин. Для каждого прибывшего приготовлен отдельный номер, и мистер Ларкин каждому вручает ключ от него, и каждый из нас расписывается в книге, куда заносятся имена постояльцев. Никакие документы не предъявляются Называешь фамилию и расписываешься в графе с обозначенной датой. Сегодня 27 сентября 1961 года. Под этим числом и записываем мы свои имена. Не верится, что все ещё двадцать седьмое: ведь такой длинный путь преодолен Неужели только за один день, всего за несколько часов? Мой номер на втором этаже. На двери обозначен он висящей медной дощечкой с изображением пятилистного цветка. Такой же цветочек на брелке с ключом. Вхожу в узкую комнатку. Кровать, столик с лампой под красивым шелковым абажуром, кресло, стенной шкаф. Окно занавешено тяжелой шторой, и потому сразу же включаю свет. У ещё не закрытой двери появляется улыбающаяся женщина — это миссис Ларкин, и сообщает, что ланч ожидает всех нас внизу в столовой. Миссис Ларкин надеется, что через 15 минут мы спустимся к столу.
Наташина комната рядом. Через десять минут мы готовы и вместе с ней спускаемся вниз. Здесь собирается вся наша группа. Джентльмен из Британского совета тоже с нами Первая трапеза на английской земле не заняла много времени. Стол сервирован красиво и просто.
Красивая посуда, простая еда. Сосиска с фасолью. Две черносливины. Стаканчик сока. Чашечка кофе с изящным печеньицем на маленькой розеточке. А потом вновь направляемся все к тому же автобусу и едем в Британский совет.
Путь недолог. Джентльмен называет улицы, по которым едем. Бейсуотер-роуд переходит в Оксфорд-стрит, справа промелькнула Марбл-Арч. С Оксфорд-стрит сворачиваем направо и по Риджент-стрит подъезжаем к дому, где выходим, видя невдалеке слева высокую колонну, увенчанную чьей-то фигурой. Это — Нельсон, как сообщает джентльмен из Британского совета. А вот и вход в это учреждение, в тот самый Британский совет, который осуществляет культурные и научные связи между Великобританией и другими странами. Из дверей выходит, должно быть, индус. В вестибюле — большая группа чернокожих людей. Джентльмен оставляет нас на несколько минут и направляется к одному из окошечек, за которым просматривается лицо молодой особы. Она говорит ему что-то, и мы направляемся вслед за нашим ведущим к лифту.
Мисс Кларенс, которая является куратором нашей группы, ждет нас в своём офисе. С орлиным профилем пожилая жилистая дама, излучающая всем своим существом энергию и силу, поднимается из-за стола навстречу входящим. Она перечисляет наши имена, почти и не заглядывая в бумаги; каждый из нас представляется ей и коротко говорит о себе. Впрочем, мисс Кларенс все сообщаемое известно. Она прекрасно помнит, что миссис Янсонене прибыла из Литвы, мистер Власов специализируется в экономике, а миссис Михальская преподает литературу в Москве. Мисс Кларенс готова выслушать все наши пожелания, но сначала она сообщит нам о том, кто где будет стажироваться, где будет жить, кто будет непосредственно руководить его работой, осуществлять научное консультирование, если в этом будет необходимость. Миссис Янсонене направляется в Эдинбург, мистер Власов — в Оксфорд, миссис Михальская — в Ливерпуль, мистер Бронников — в Ньюкасл, мистер Квитко — в Глазго, мистер Паршин — в Манчестер. Мне стало известно и о том, что моим руководителем в Ливерпульском университете будет профессор Мюир, а по приезде мне необходимо связаться с деканом факультета русской литературы и русского языка миссис Городецкой.