Текст ухватил себя за хвост
Шрифт:
Я вот тоже эту интересную мысль в своей книжке написал, может и мне чего перепадёт, но это я так, к слову. А вот материализация чувственных идей – это наше всё. Это еще кино такое было, вспомнили, да?
Но я-то ведь фантастику пишу, сейчас вот, в этот самый момент. Нет, неправильно, в этот самый момент вы эту фантастику читаете, а писал то я её эвон когда. В смысле я-то её сейчас пишу, а читаете вы её тогда, когда читаете, в смысле в этот самый момент и читаете.
Ну, чтобы совсем всё стало понятно, в смысле непонятно, я пишу, когда пишу, а вы читаете, когда читаете, и это как раз и есть этот самый момент,
Единственное, что я могу сказать уверенно, что вы в этот момент читаете, а не летите сломя голову на горных лыжах. И еще, что скоро у нас у всех будет много денег. Потому что вы об этом сейчас думаете. Потому что я об этом сейчас думаю.
Это потому, что мысль материализуется. Ну и у меня, конечно, что-нибудь да будет, раз вы это читаете. Цирк еще не приехал, а клоуны уже бродят по городу.
Серый и Толян – обычные уголовники. Штырь и Шнырь. Но догадистые. Особенно Шнырь. Он чуть что, так сразу шасть туда. Но и Штырь не отставал. Что уж занесло их сюда, в это богом забытое местечко, кто знает? Серый и Толян не знали. Вечера они обычно проводили в забегаловке. Завсегдатаи, блин.
Вели себя тихо, вежливо, но ушки всегда держали на макушке. В смысле свою выгоду не упускали. Впрочем, какая уж там такая особенная выгода – щипнуть по маленькой.
По большой не выходило. НТР же. Вот и перебивались с хлеба на квас. В смысле с текилы на бурбон. Только для них в забегаловке бурбон и держали. Потому что никто кроме них бурбон не употреблял. Никто не употреблял, а они употребляли.
На текилу и кроме них охотников хватало, а бурбон только они и употребляли. А уж как наупотребляются, так их на подвиги тянуло. В забурбоненом сознании рисовались героические картины – как они, к примеру, берут кассу, или как с ОМОНом махаются. Увы, ни кассы, ни ОМОНа в ближайшей окрестности пока не предвиделось.
Команда дадена, собаки спущены. Свора борзых идёт по следу. Беда только в том, что зверь то оказался крупноват. Впрочем, нет никакого зверя, следа тоже нет.
Свора бежит, руководствуясь ей одной ведомыми, вернее, неведомыми инстинктами, не разбирая дороги, не обращая внимания на изменение погодных и прочих условий. Со стороны это движение выглядит целенаправленным и целеустремлённым, но цели то никакой и нет, свора рванула и бежит в никуда.
Я бы, может быть и сказал, что в пропасть, но и пропасти никакой нет. Свора бежит по кругу. Только круг этот настолько велик, что заметить искривление можно только с высоты птичьего полёта, а может даже и не птичьего.
Но она всё равно вернётся туда, откуда всё и началось, и сама не поймёт, что же произошло на самом деле. Потому что никакого 'на самом деле' не существует. Как бы. Потому что нет никакой своры.
Она существует только в головах тех, кто думает, что он рулит. Правда, надо признать, что в этих же головах и зверь тоже существует, и что там, в головах, произойдёт, когда свора настигнет зверя? А возможно, и что произойдёт с самими головами?
Вы
Прочитал вчера в сети прелестнейшую миниатюру про семь красных перпендикулярных линий. Профессионалы – они все такие. Это, чтобы было понятно, шикарный текст про офисный планктон. Ничего лучше про офисный планктон я до сего дня не встречал. Понимаю, что меня-то этот текст изменил.
И мою объективную реальность тоже. В смысле мир, в котором я живу. А значит и не только мой мир, но и ваш. Хотя я вовсе не Будда. Вы, как мне кажется, тоже не бабочка. Потому что до сего дня вы ничего про семь красных перпендикулярных линий не знали.
Про профессионалов-то вы, конечно, догадывались, но чтобы вот так. Нет, я полагаю, вам это уже могло быть известно до меня, но это вряд ли. Вы же, как я, не проводите дни и ночи в сети, а если и проводите, то ваш круг общения, естественно, не совсем такой, как у меня. Иначе было бы удивительно.
А вот я вам сейчас тут ничего не расскажу про семь красных перпендикулярных линий. Это чтобы создать подобие интриги. Ну и авторские права ничьи не нарушать. И рекламу никакую никому не делать. Ни контекстную, никакую. Тем более если не платят. Потому что никто платить и не собирался.
А если вам уж совсем невтерпёж, вы в сеть войдёте и в поисковик забьете семь красных перпендикулярных линий. А чтобы вы еще больше изменили свой, в смысле, наш мир, забейте туда же еще прелестную миниатюру про Жозефину. Вот тогда и увидим, кто из нас Будда, а кто бабочка.
Старичок боровичок-то, откуда тут вылупился? Чего он себе тут олицетворяет? Вроде все проблемы на этом участке пути я уже порешал. Может, упустил чего?
Раз он тут стоит, значит разговора с ним избежать не удастся. Хотя я на контакт в последнее время очень неохотно иду, у меня все эти детские неожиданности уже в печенках сидят.
– Здравствуй дедушка. Как ты тут себе живёшь-можешь?
– Здравствуй, коли не врёшь. Ты уже, я вижу, лыжи навострил? С дедушкой-то и поговорить по-человечески не возжелал?
– Возжелал, дедушка, отчего же с тобой не поговорить? Об чем речь вести будем?
Вот так, сразу мячик на его сторону перекину, пусть сам инициативу проявляет. Может и польза какая обоюдная возникнет, не зря же он тут появился, ой не зря.
– Ты мил человек под ноги то почаще посматривай. Тут тебя такие радости на пути ожидают, подстерегают, предупредить я тебя тут поставлен.
– Ну, спасибо, дедушка, спасибочко, дорогой ты мой.
У каждого народа есть свой язык. Иначе это не народ. Но, оказывается, внутри народа есть социальные группы, назову их так, потому что группы эти весьма условны и границы групп весьма расплывчаты. А внутри языка есть диалекты.