ТЕЛЕДЖИННСОВЩИНА
Шрифт:
– Стариной тряхнем?
– Без вопросов! Ты прочитал ему телеграмму?
– Да. Он согласен. Не особо, но уже никуда не денется.
Как уловил Петр из их скоростных обменов воспоминаниями о славном студенческом прошлом, оба учились в одно и то же время и случайно повстречались во время практики на Земле, получив задание от своих кураторов на одного и того же человека, арестованного Святой Инквизицией по ложному обвинению в колдовстве. Ангел получил задание сделать все, чтобы человек не ожесточился и ушел на тот свет, простив издевательства инквизиторов, а черт получил задание настроить человека на возможность дико и кровожадно отомстить мучителям после смерти, если он перейдет на сторону темных сил. Каждый из них в строго определенное время появлялся перед заключенным
Ангел и черт, впервые столкнувшиеся с противоположной стороной мироздания в личном контакте, в молодецком азарте позабыли о том, что человеку надо самому выбирать путь, по которому он пойдет, приняли его предложение и заспорили так, что на шум сбежалась тюремщики, а заключенные из других камер прильнули к щелям, дверям и стенам в надежде получше расслышать подробности.
Инквизиторы, прослышав о необычном нарушении тюремного покоя, переполошились и решили, от греха подальше, провести быстрое слушание и отправить приобретающего нездоровую популярность заключенного на тот свет, где он сможет обсуждать аспекты потустороннего бытия в куда более располагающей для этого дела обстановке. Сбежавшиеся святые отцы даже не стали предлагать палачу выбить из заключенного признание в дружбе с нечистой силой, поскольку нечистая сила присутствовала на площади Скорого Суда во вполне осязаемом виде и покрывала их святую простоту, на чем свет стоит.
Ни ангел, ни черт не давали им времени на пространные речи о демонах, вселившихся в душу бедного заблудшего, приводя убойные аргументы и реальные факты против святости самих отцов, а присутствие горожан в качестве ошалевших статистов добавляло организованному шоу излишне скандальный вид.
Разборки начались ровно в одиннадцать, а в четыре часа дня на площадь Скорого Суда въехал недовольный шумом граф со своей свитой, приехавший самолично выяснить, сколько же ведьм и колдунов выловили на этой неделе инквизиторы, если на площади столько времени стоит дикий шум-гам, и почему до сих пор не дочитали приговор и не сожгли пойманных на радость добропорядочным жителям города?
Увидев, кто правит бал на нынешнем празднике жизни, граф онемел, но виду не подал, а занял место в первом ряду, встав перед рядом, который был первым до его появления, и прислушался к аргументам обеих сторон. Запаниковавшие святые отцы попытались завершить дело всеобщим сожжением как заключенного, так и его защитников, ненавязчиво таская вязанки хвороста и выстраивая их плотным кольцом вокруг спорщиков в пропорции «один к одному»: одно слово в речи против инквизиции – одна вязанка, пока те не успели наговорить лишнего. Но граф успел услышать то, что не предназначалось для его ушей, и высочайшим повелением приостановил толпу священников с вязанками, для пущей убедительности приказав арбалетчикам взять их на мушку.
Шоу завершилось в восемь часов вечера под гром аплодисментов.
Граф и его команда по-прежнему занимали места в первом ряду, черт и ангел сидели у него по бокам, заключенного отпустили на все четыре стороны, заплатив ему за моральные и физические страдания, а мрачные и бывшие святые отцы разжигали хворост и жарили для проголодавшихся зрителей тушки куриц за свой счет.
Павел и Деймос, воодушевленные первым совместным выступлением, взялись за дело с утроенными силами и, пока про их забавы не узнали кураторы, в пух и прах разгромили десятка три дел против обвиненных в колдовстве
А потом про их проделки стало-таки известно широкой потусторонней общественности, и грянул гром возмездия. Ангелу крупно влетело, черту досрочно выдали диплом о получении профессии демона-разрушителя, но им обоим запретили превращать серьезную проблему воспитания душ в балаганную лавку под страхом бессмертной казни.
Минуло четыреста лет, и черт снова влип в историю, опрометчиво решив разобраться с культурой речи некоторых землян. Приятная мелкая месть обернулась появлением джинна, нашедшего необычный способ захапать под свое подчинение целый мир, соединив его с выдуманным. Руководство с обеих сторон, потрясенное делами разошедшегося джинна, собралось на экстренное совещание и стало в срочном порядке искать крайнего, который и должен будет исправить существующее положение дел. Поскольку черт имел кое-какое отношение к происходящему, ему и выпала сложная задача вернуть все, как было. Райская сторона предложила своего представителя, выбрав Павла, как имевшего опыт работы с Деймосом. В случае победы им обоим пообещали повышение по службе и предоставление работы по новому, экспериментальному профилю. В случае неудачи, что вовсе не исключалось ни одной из сторон, на Землю должны были прибыть отряды ангелов и чертей для массированной атаки на джинна и его прихлебателей, что, как известно, гарантированно привело бы к нежелательному Армагеддону, чего никак нельзя было допустить.
– Так, мы идем, или как? – спросил Петр, услышав, что к дому с ревом, мигалками и свистом тормозов подъехали машины джинновой милиции.
– Сейчас мы устроим маленькое шоу! – черт выглянул в окно. – В милиции работают простые люди, и мы их хорошенько напугаем, чтобы они разнесли сплетни о том, что против джинна ополчились ангелы и черти. Пусть люди надеются на спасение и не поддаются его пропаганде.
Автоматной очередью захлопывались дверцы, и по громкости топота ног в подъезде легко высчитывалось, что органы правопорядка намереваются поймать, как минимум, шайку подлых олигархов, подпольно собравшихся в российской глуши, чтобы обсудить, как устроить олигархическую революцию.
В дверь заколотили яростно и безбожно. Но кто-то на всякий случай вежливо позвонил.
– Ну, господа, – сказал Деймос, – первый акт спектакля – исключительно мой! Так что, займите места в отдалении и наденьте марлевые повязки. Сейчас как тряхну стариной – пылищи наметет толстым слоем! Поторопитесь!
С той стороны подергали за дверь, потолкались, от души понажимали на звонок и, убедившись в бесполезности вежливых методов, выпустили вперед тяжелую артиллерию. Принесенный ими самодельный таран, состоящий из тридцати двух килограммовой гири, приваренной к трубе, пробил дверь, давая фору любому каратисту, и вырванный вместе с саморезами замок пролетел по коридору со скоростью заправского мотогонщика. Дверь отворилась.
Черт поставил кресло посередине комнаты, удобно уселся, взял газету с кроссвордами и заслонил свое лицо от входящих. Милиция, ворвавшись в квартиру, увидела сидевшего в кресле и, приняв его за Петра, нацелилась на него из табельного оружия и потребовала немедленно поднять руки вверх. Черт неторопливо открыл лицо, опустив газету. Милиция поняла, что сидящее перед ними существо на Петра похоже не особенно, стушевалась, перестала выплескивать из себя далекие от десяти заповедей идеи и столпилась у двери в комнату, не зная, что предпринимать дальше. Черт отложил газету и поглядел на вошедших пристальным взглядом.
– Господа, – спросил он ровным глубоким голосом, – чем обязан лицезреть ваши постные лица? Вы забыли принести новый комплект дверей с замком и новыми косяками заместо снесенных?
– У нас это! – туманно объяснил ближайший к нему милиционер, пряча табельное оружие за спину и делая попытки затеряться в толпе, но так и не сумев преодолеть сопротивление прятавшихся за его спиной коллег.
– Неужели это самое?! – черт изобразил неподдельный интерес и участие, привставая с кресла. – Да что вы говорите?!! И давно оно у вас?!