Tell yourself
Шрифт:
— Эй! — донёсся заглушённый снегом голос Тсубаки из кучи слева от них.
— Как ты мог так поступить? — спросила Орихиме, горячие слёзы струились по её вискам.
— Насколько я помню, это Вы объявили мне войну, — безэмоционально ответил Улькиорра. — А теперь, сдаётесь?
— Никогда! — Орихиме отвернула голову.
— Ты побеждена, женщина. Складывай оружие.
— Ты можешь забрать моих солдат и можешь забрать мою жизнь, но ты никогда не получишь мою честь! — с жаром выкрикнула она. К её удивлению и негодованию, рот Улькиорры изогнулся в сухой усмешке.
— Смелые слова для той, кто находится в таком бесчестном положении, — произнёс он, потянувшись
— Что… Что ты делаешь? — он неторопливо расстегнул её куртку, смакуя причинённые ей неудобства. Когда она заметила, что он рассматривал её живот, то сама начала ухмыляться. — Ты не посмеешь! — вскрикнула она, дёрнувшись в сторону. К сожалению, он хорошенько её держал, а скользкая земля совсем не помогала её обутым в ботинки ногам найти точку опоры. Её куртка звучно расстегнулась, показывая свитер кремового цвета.
— Можешь винить только себя и свою заносчивость, — заявил Улькиорра, используя свою свободную руку, чтобы собрать снег. — Последние слова, капитан Иноуэ?
Орихиме извилась, выгнулась в спине, потрясла ногами, но ничто не помогало. Ей никуда не деться. Она взглянула на сероватое небо и на снежинки, продолжавшие падать с неба, уже готовые покрыть её тело, когда он с ней покончит. Затем она закрыла глаза и улыбнулась.
— Было весело, да?
Короткая пауза.
— Да.
И тут же хорошо слепленный снежок упал на её незащищённый живот. Орихиме закричала и забилась, словно раненое животное.
— Холодно! Холодно! — затряслась Орихиме, бесшумно смеясь. — Всё, уйди, Улькиорра-кун, это было слишком жестоко!
— Зато ты примешь свою смерть с достоинством, — сказал Улькиорра, продолжая удерживать её. Он смотрел, не поранилась ли она, пока Орихиме извивалась, пытаясь смахнуть леденящий снег с живота. Если она так энергична, то, должно быть, всё в порядке. А то он уже заволновался, когда последняя бала чуть ли не отшвырнула её в воздух. — Женщина, — произнёс он, словно делая ей выговор, — ты слишком громкая.
— Смешно слышать это от чувака, который обстреливал нас своими силами пустого, — выкрикнула Лили, вылетая из места, где она играла роль погибшей. Аяме, Хинагику и Байгон тоже появились, смахивая снег со своих одежд. Тсубаки вылетел из насыпи, трясясь.
— Ненавижу снег! — пожаловался он, обхватывая себя руками. Орихиме уже очухалась и извиняющеся взглянула на него.
— Прости, Тсубаки-кун, я забыла, — она отозвала своих фей и убрала заколки в карман, затем села, застегнула свою куртку, а Улькиорра отдалился и облокотился спиной о стенку траншеи. — Ты снова выиграл! — сказала она, тяжело вздохнув.
— Я предупреждал, что это плохая идея, — ответил Улькиорра, озираясь сначала направо, потом налево. — Даже эта вырытая яма не помогла.
— Мне всегда хотелось попрятаться в траншеях во время битв снежками, — Орихиме бы удивилась, что он согласился на всё это, если бы она не знала, что его человеческая сторона очень уж любит посоревноваться. Она робко взглянула на него. — Спасибо, что составил мне компанию.
Улькиорра повернул голову, чтобы сказать, что это ничего не стоило, но в этот момент его губы соприкоснулись с губами женщины, мягкими и тёплыми. Она быстро отстранилась, теперь краска на её щеках была вызвана вовсе не холодом. С тех пор, как они начали
— Из-за этого разразится грандиозный политический скандал.
Орихиме залилась смехом. Улькиорра отвернулся с чётким намерением не смотреть на неё до конца дня.
========== Завтра ==========
Так как этим вечером у Улькиорры Шиффера работы не было, то он был предоставлен сам себе. Уже было достаточно тепло, чтобы весь выпавший снег растаял, оставляя после себя лишь приятные воспоминания; тем не менее, всё ещё стояла шарфо-перчаточная погода, и простоит она ещё долго. Приближался конец января, что для Улькиорры ничего не означало. Его бесили повисшие в воздухе болезни; соседский мальчишка подхватил в школе грипп, и каждый его кашель извергал микробы, которые могли пробраться в вентиляцию, заразив всё здание. К счастью, ни у Улькиорры, ни у женщины симптомы не проявились… пока.
Хотя этим утром женщина была как-то по-другому не здорова. В то время, когда для Улькиорры конец января означал то же самое, что и конец любого другого месяца, для Орихиме Иноуэ он был «делом жизни и смерти» — её же слова. В этот день она должна была подвергнуться испытанию, которое определит курс всей её последующей жизни: вступительный экзамен в колледж.
Изучая жизнь и сущность людей, Улькиорра натыкался на пару параграфов о национальном экзамене, который один раз в год сдавали тысячи учеников. Согласно книгам и повышающемуся стрессу женщины, последние два школьных семестра были отведены целиком и полностью под подготовку к экзамену. Большинство учеников, стремившихся поступить в колледж, ходили на подготовительные курсы, чтобы увеличить свои шансы на успех. Общественная жизнь пала жертвой этого. Подростки, столько учась, доводили себя до больничной койки. Это случилось бы и с Орихиме, если бы Улькиорра не забрал у неё учебники и не приказал бы ей лечь спать.
Он пытался напомнить ей, что она столько для битв не готовилась, сколько усердий вкладывала в подготовку к экзамену. Орихиме это вообще не успокоило. Она распиналась о сокращении своих рабочих часов ради выделения дополнительных часов для выполнения домашней работы, её неспособности пойти на подготовительные курсы да и вообще жалела, что веселилась, когда все ученики столько учились, что чуть ли не кровью харкались. «Я не достойна поступить в университет», — заключила она и, извиняясь, склонила голову над своим завтраком.
Тем не менее, её уверенности в провале было недостаточно, чтобы отвадить её от сдачи экзамена. Она надела свою форму, собрала материалы и посмотрела на Улькиорру тем самым печальным взглядом, который вымаливал утешение. Улькиорра, к своей глупости, позволил ей продлить истязания, разрешив обнять себя на пол минуты.
Он мог бы разрешить ей обнимать себя весь день, но он сам поставил перед собой цель не дать ей проиграть своим страхам.
Тем не менее, была причина, по которой Улькиорра этот вечер проводил не на работе: синигами, Квинси и женщина были поглощены важным экзаменом, и только он мог сражаться с вторгающимися пустыми. Ему напомнило об этом зловещее пульсирование неба над ближайшим зданием.