Tell yourself
Шрифт:
Дальше слушать бессмысленные предсказания синигами Улькиорра перестал, размышляя над тем, что бы он мог делать этим днём. Естественно работать: экзамены женщины стоили денег, и раз уж она платила из своего кармана, то он мог хотя бы оплачивать счета, за которые обычно отвечала она. Также он хотел посетить местный синтоистский храм, прочитав в книге по истории, как однажды он послужил укрытием для знаменитого…
— Как там у вас дела с Орихиме?
— Что ты имеешь в виду? — Улькиорра моментально снова переключился на Рангику. Она убрала губы с бутылки
— Ну ваши отношения, — на это он ничего не ответил. Она ждала. Улькиорра смотрел на неё. — Ты серьёзно не скажешь мне? — то, как долго он мог не моргать, нервировало её. Она поставила бутылку с сакэ на пол и взъерошила свои волосы медового оттенка. — Позволь, я буду с тобой честна, Шиффер. Я понимаю, почему Сообщество душ не доверяет тебе. Единственное, что мы знаем о пустых, — они пожирают души, а наша работа не позволять этому случаться. Сначала я сама не могла начать тебе доверять. Когда Орихиме защищала тебя, я подумала, что она сошла с ума.
Улькиорра помнил этот день так отчётливо, словно это случилось на прошлой неделе. Он видел, как женщина стояла перед ним, используя всех своих духов, чтобы загородить его от судей Сообщества душ, рискуя всем, ставя на то, что в нём ещё осталось что-то хорошее. Даже он сам не знал, было ли в нём это что-то.
— Когда всё уладилось после пленения Айзена, Орихиме вызвали сюда, чтобы она описала всё то, что произошло с ней в Уэко Мундо. Капитан Унохана выдала ей лист бумаги, сказав, чтобы она представила, будто пишет запись в дневнике. Затем её доклад анализировали на предмет наличия психологической травмы, и, когда ничего такого обнаружено не было, его зачли вслух всем нам. Я не знала, что делать с этим. Я беспокоилась за Орихиме, боялась, что она держит свои страдания внутри себя. Есть у неё такая плохая привычка.
— Я в курсе, — ответил Улькиорра. Рангику кивнула в знак согласия.
— Тем не менее, когда ты показался в мире людей, в моей голове затрубили тревожные звоночки. Что ты там делал? Зачем ты искал Орихиме? Ты следовал приказам, злоупотребляя вашими, какими бы они там ни были, отношениями, сформированными в Уэко Мундо? И что куда важнее, как она смогла принять того, кто убил её возлюбленного и ранил одного из её друзей? Верила ли она в то, что это всё неважно, раз закончилось хорошо? Признаюсь, я была одной из первых, кто молился, чтобы тебя кинули в тюрьму, просто чтобы держать тебя от неё как можно дальше.
— Много времени ушло, чтобы я… Чтобы многие из нас… Увидели то, что увидела в тебе Орихиме, — Рангику посмотрела на задний двор. — Для неё ты заново родился. Благодаря сердцу твоя жизнь началась с чистого листа. Она хотела, чтобы ты зажил в самом широком смысле этого слова. Не чтобы сгнил за тюремной решёткой, где твоё сердце бы ожесточилось, а чтобы жил в мире, где бы ты имел возможность быть счастливым, как и все остальные, — рассмеялась она. — И как она могла желать тебе счастья после всего того, через что ты заставил её пройти… Ну, наверное, она решила, что превращение в человека — само по себе неплохое такое наказание.
Улькиорра не отвечал. Рангику подняла свою бутылку с сакэ и сделала ещё один глоток.
— Она никогда не отдаёт себе должное, так что, чёрт возьми, напоминай ей, какая она особенная. Усёк? Мы
— Ты выпила не так уж и много, чтобы напиться до такой степени.
— А, может, я начала уже перед тем, как прийти сюда, — невнятно отозвалась Рангику, осушая бутылку. — Охуеть как вкусно, — кто бы там ни наблюдал за ними, он должно быть решил, что вице-капитан уже была не в состоянии продолжать; дверь открылась, показывая розововолосую Ячиру Кусадзиси, жевавшую леденец. — Оооой, пора-пора, — промычала Рангику, поднимаясь на ноги. — Увидимся ещё, Шиффер! Рада была с тобой поговорить, — она тыкнула указательным пальцем в Ячиру. — Не будь слишком строга к нему, лады?
— Замётано! — воскликнула Ячиру, не вынимая леденец изо рта. Она уселась на место, ранее занимаемое Рангику, и громко чавкала, рассматривая Улькиорру. Он не сдвинулся со своего места. Ячиру передвинула леденец на другую половину рта. — Притащил?
Улькиорра залез в карман своего пальто и достал портативную видео-приставку, которую он положил на пол и отправил к ней скользящим движением.
— Не испачкай. Она принадлежит женщине.
— Отлично! — Ячиру подняла приставку и открыла её, ища кнопку включения. — В этот раз я точно выиграю! — Улькиорра достал вторую приставку, которую он заказал под надзором женщины, и включил её.
— Не уверен в этом.
В течение следующих тридцати минут Ячиру кричала, лупасила по кнопкам и яростно жевала палочку из-под леденца. Улькиорра ей не поддавался. Нет смысла недооценивать вице-капитана самого жестокого дивизиона только из-за того, что она выглядит, как ребёнок. Кроме того, с каждым матчем она становилась всё лучше и лучше. Он мог бы даже проиграть ей, если бы дверь не открылась, сигнализируя о конце её смены. Снаружи стоял Зараки Кэнпачи, хмурясь, но внутрь он не зашёл, когда Ячиру подбежала к нему, хвастаясь своими достижениями.
— Давай ещё как-нибудь поиграем! — сказала девочка прежде, чем уйти со своим капитаном.
Затем повисла тишина. Интересно, теперь они оставят его одного? Но тут кто-то вошёл в комнату… Кто-то, кто никогда раньше не приходил на обследования его поведения.
— Вот мы и встретились снова, мистер Эспада! — Синдзи Хирако, одетый в одежды капитана, шагнул вперёд и сел напротив него. — Как дела?
Улькиорра сузил глаза. Он не хотел разговаривать с ухмылявшимся вайзардом, потому что это точно приведёт к потере контроля над рассудком. К сожалению, Синдзи не отпугнула молчаливость Улькиорры, и он продолжил беседу.
— Слышал, ты неплохо приспособился к миру людей. Нашёл работу, — он указал на приставки, которые Улькиорра ещё не убрал, — обзавёлся хобби, вступил в отношения с Орихимечкой…
— Не называй её так, мусор.
— Почему нет? Она моя первая любовь! — воспротивился Синдзи, затем отклонился назад и провёл своим пирсингованным языком по зубам. — Ладно, Иноуэ-тян. Но это только потому, что ты так хорошо меня попросил.
— Чего ты хочешь? — Улькиорра представил, как сожмёт своими бледными руками шею этого мужчины.