Tell yourself
Шрифт:
Со скучающей миной на лице Улькиорра перенёсся туда, откуда шли пустые. Какая досада, неужели он был одним из этих неповоротливых глупых чудовищ? Но когда он подошёл ближе, что-то вынудило его остановиться. Создание, проходящее через дыру, было намного сильнее среднестатистического пустого; кажется, адьюкас. Он отступил назад, пока бесчисленное количество конечностей прорывалось через гарганта, и стал размышлять, зачем адьюкасу покидать Уэко Мундо. Кто-то снова контролирует пустых?
У него нет времени выяснять это всё самому. Две руки ударили по нему прежде, чем появилось всё тело, отчего Улькиорре
— Разум… Сила, — сказал адьюкас, наконец прорвавшись в человеческий мир. Улькиорра от отвращения сузил глаза. У существа было паучье тело с хитрой маской и огромным щёлкающим ртом. — Передо мной стоит арранкар? Нет. Слишком слаб, хехехех. Но что-то напоминает. Я тебя знаю?
— Зачем ты пришёл в этот мир, адьюкас? — Улькиорра убрал руки в карманы.
— Зачем? Чтобы есть… Нет, чтобы смотреть. Есть и смотреть. Почему ты здесь, пустое создание? Я тебя знаю? — повторило оно и за долю секунды оказалось над Улькиоррой, обвивая его лапами. — Зрение плохо, уж прости, что так близок. Теперь я тебя узнал! Какая удача. Ты Улькиорра Шиффер, правильно? Куатро Эспада господина Айзена?
Отсюда проделать дыру в пасти пустого не составило бы труда. Но Улькиорра ждал, любопытствуя, зачем это существо пришло сюда и что оно собирается делать со знанием его сущности. К его удивлению, оно начало смеяться.
— Значит, это правда! Бывший гордый пустой теперь живёт среди людей! И от него пасёт людьми… Смотрит на меня с отвращением, но на себя-то когда в последний раз смотрел? — Улькиорра почувствовал, как моментально тает его самообладание. — По-прежнему так силён, а живёт среди людей! Притворяется одним из них! Даже защищает их! А потом что, с человеком сойдётся? — его веселье превратилось в агонию, когда серо Улькиорры отрубило ему четыре ноги.
— Хватит с тебя развлечений, мусор, — сказал он, подходя ближе, чтобы покончить с ним.
— Улькиорра Шиффер, — удушливо произнёс адьюкас в мучениях, — бывший арранкар, а теперь человечишка. Почему человеческое существо? Ради чего ты живёшь?
Улькиорра указал пальцем на паучью маску, скапливая энергию на кончике пальца.
— Почему ты здесь? — спросило оно у него, безумно хихикая. — Почему ты всё ещё жив?
— Эй, господин Шиффер! Вам помочь? — Улькиорра снёс голову пустого и посмотрел, как она распадается, прежде, чем повернуться лицом к Урахаре Киске. Владелец магазина сидел, скрестив ноги на краю крыши, широко улыбаясь. — Это было не очень мило. Мы могли бы позвонить местным синигами, чтобы они покончили с ним. Вот что бы ты почувствовал, если бы тебя взорвали без шанса на душевное очищение? — он не получил ответа, разве что испепеляющий взгляд. — Просто проверил, в порядке ли ты. Не мог позволить своему лучшему сотруднику проиграть в битве, иначе магазин превратится бы в цирк, как раньше.
— Оно мне не угрожало, — отозвался Улькиорра.
— Конечно же, нет, — было что-то странное в том, как этот идиот смотрел на него, и ему это не нравилось. Он снова запустил руку в карман пальто и начал уходить. — Господин Шиффер, — позвал его Урахара певучим тоном, — передавайте привет госпоже Иноуэ. Это ведь очень важный день для неё.
Улькиорра ни остановился, ни показал, что услышал его. Он спустился с здания, продолжая свою прогулку по городу
Не потому, что он не мог вернуться в Уэко Мундо. Не потому, что это теперь для него дом. Не потому, что он стал человеком и не мог стать другим, он не хотел быть другим.
Ради чего ты живёшь? Почему ты всё ещё жив?
Как он мог называть себя человеком и вести себя так, словно он лучше них?
Январское небо было голубым, бледные лучи солнца огибали незримую арку над горизонтом. В старшей школе Каракура Ичиго Куросаки расслабился, перестав ощущать присутствие адьюкаса. Рукия Кучики продолжала вписывать ответы, понимая, что экзамен всё равно никак не повлияет на её жизнь. Урю Исида проверил и перепроверил свою работу прежде, чем перейти к следующей странице. Орихиме Иноуэ грызла кончик механического карандаша, ломая голову над задачей по математике.
И в паре корпусов от них Улькиорра Шиффер стоял на месте, смотря перед собой, потерявшись в море человечности.
========== Личное пространство ==========
Телевизор был включён, и свет, отбрасываемый им, танцевал на стенах, как пламя свечи. С каждым новым кадром комната становилось чуть темнее, или чуть ярче, или чёрной, как смоль, в моменты переключения программ на рекламу. Камера перемещалась то к женщине, одетой в пастельно-розовое платье в стиле лолиты, то к мужчине в до смеха огромных очках и афро-парике. Они шутили по поводу выхода новых видео игр, которые месяцами ждала Орихиме.
Девушка, купаясь в мерцании телевизора, сидела, поджав под себя ноги, и то сжимала, то разжимала пальцами рукава свитера, который был ей не по размеру. На другом конце дивана Улькиорра придерживал книгу большим пальцем и мизинцем, а его голова была склонена, чтобы он не отвлекался на всякие абсурдные шоу.
Огромные круглые глаза Орихиме отражали всё, что происходило на экране, но её мысли витали где-то в другом месте. Улькиорра тоже был занят: он не мог сфокусироваться на тексте больше, чем на пару минут, и уже не переворачивал страницу с самого начала шоу. В любой другой вечер Орихиме бы заметила. Она бы повернулась к нему с довольной улыбкой на лице и спросила, не засыпает ли он, на что он либо ответил бы отрицательно, либо кивнул бы головой, сонно ворча.
Сегодня она была погружена вся в себя. Её пальцы сгибались, а затем разгибались. Нижняя губа была стиснута зубами. Она вытаскивала ноги из-под себя, вытягивала их, шевелила пальцами, затем заново усиживалась в привычную позу, но уже чуть ближе к Улькиорре. Спустя тридцать секунд она решила, что и эта позиция ей не по душе. Она прыгнула в сторону и позволила гравитации припечатать её в центр дивана, где встречались диванные подушки.
Улькиорра поднял левую руку и перевернул страницу, не отводя взгляда от книги. Комната и телевизор погрузились во тьму, затем на экране появился увеличенный гибридный автомобиль, который вёл привлекательный мужчина в выглаженном костюме.