Tell yourself
Шрифт:
— Хех, я думала, что ты давно не практиковалась, — сказала она, кинув их на кровать. Выражение лица Улькиорры не изменилось, но Орихиме могла сказать, что он был слегка удивлён. Она подплыла к нему, ухмыльнулась и ткнула его пальцем в грудь.
— Хочешь что-то мне сказать?
— Повторяю в последний раз, женщина, я не хотел тебя оскорбить.
Улыбка с её лица спала быстрее пушечного ядра. Она с топотом кинулась обратно к шкафу и продолжила рыться в нём.
— Ой, неужели так сложно сказать «прости»? Она же поранится! — выпалила Татсуки. Она знала, какой упёртой порой
— Женщина…
— Это всё твоя вина, — сказала Чизуру Улькиорре.
Орихиме встала в стойку, очистила разум, нацелилась на точку за дощечками и с криком ударила. Обе дощечки развалились напополам. Татсуки чуть не потеряла равновесие, но всё же удержалась на ногах, а потом упала на пол. Довольная, Орихиме сложила руки и кивнула своей лучшей подруге, а Чизуру свистела и хлопала в ладоши где-то там на фоне.
— Кто это тут давно не практиковался? — подразнила её она.
— Не ты, — ответила Татсуки, бросая на пол деревянные дощечки. Улькиорра перестал рассматривать стену и подошёл к Орихиме. Её поведение сменилось с гордого на самое что ни на есть дерзкое, и она выпрямилась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Что теперь скажешь?
Как всегда, выражение его лица не менялось, но исходила от него какая-то злобная аура, из-за которой Татсуки не знала то ли ей встать между ними, то ли отбежать в сторону. Улькиорра потянулся вперёд и осторожно взял Орихиме за руку, чтобы осмотреть её поближе. Незначительного вздрагивания было достаточно, чтобы отпустить её.
— Тебе не надо ломать свою ладонь, чтобы что-то мне доказать, — прошипел он настолько низким голосом, что Татсуки и Чизуру практически не слышали его.
Улыбка Орихиме померкла. Она склонила голову. Её подруги обменялись взволнованными взглядами. Улькиорра вздохнул, сохраняя самообладание, и провёл пальцами по её ладони.
—Следи за собой, женщина. Не надо киснуть, когда ты разломила эти доски так аккуратно.
— Прости, — прошептала она, — меня занесло…
— Не надо извиняться за свои порывы. Я уже давно всё это принял.
— Ух ты, — невозмутимо произнесла Татсуки, — какой обаяшка.
Комментарий к Моя гордость и остальное ущемлённое
от переводчика: дорогие мои, у меня для вас не очень хорошие новости. В связи с надвигающейся зимней сессией перевод фанфика снова уходит на перерыв. Но не волнуйтесь, я обязательно вернусь!
========== Предел ==========
Свободная комната, в которой находился Улькиорра, была одновременно знакомой и незнакомой: незнакомой, потому что она не принадлежала человеческому миру; знакомой, потому что он уже был здесь пять раз по разным поводам. Она была расположена где-то в штаб-квартире четвёртого дивизиона, что не прибавляло ситуации смысла. Если они хотят обследовать его, то почему бы не сделать это в двенадцатом дивизионе, где учёный капитан-садист препарировал бы его в считанные минуты? Едва ли он считал женщину с заплетёнными волосами устрашающей, но, похоже, он был единственным, кто так думал.
Кстати, комната не была такой уж и комфортабельной. Здесь недоставало мебели, и единственное окно, которое хоть и выходило на симпатичный задний двор, было перегорожено решёткой. Также на Улькиорру
Донеслось шуршание открываемой двери, и в комнату вошёл Бьякуя Кучики, чьё выражение лица зеркально повторяло всё то, что прятал Улькиорра за своим бесстрастным: недовольство из-за прерывания дня бесполезной встречей. Капитан зашёл внутрь комнаты и без приветствий и кивков занял место напротив Улькиорры. Он достал кисть, краску и бумагу, выложил их на пол. Он начал практиковаться в каллиграфии, элегантными мазками проводя кистью по холсту.
Улькиорра следил за движениями кисти. Капитан рисовал знак бесконечности, начинавшийся и заканчивавшийся в одном месте. Он рисовал этот знак снова и снова, заполняя им страницы, словно кодом. Сначала Улькиорра подумал, что это и вправду зашифрованное послание, но он не мог вникнуть в его суть. Может, это сигнал для внешнего мира? Всё в порядке? Почему тогда бы не использовать более уместный символ?
Так продолжалось, пока он не осознал, что целиком и полностью расслабился, и тут его осенило. Бьякуя Кучики, который ни смотрел, ни говорил и вообще никаким своим видом не показывал, что принял Улькиорру, пытался сохранить его спокойствие. Чем больше Улькиорра наблюдал за движениями кисти, тем лучше ему становилось. Его напряжение отступало назад.
Интересно, как часто капитан Кучики использует эту технику на себе?
Дверь распахнулась. Улькиорра оглянулся, и раздражение снова нахлынуло, как злобный дух: шумная подруга-синигами женщины ввалилась в комнату.
— Йо, — сказала она Бьякуе, — на сегодня ты закончил. Моя очередь нянчиться!
Бьякуя собрал вещи и с сожалением посмотрел на сад прежде, чем выйти. Дверь захлопнулась, и Рангику Матсумото плюхнулась перед Улькиоррой, занимая нагретое Бьякуей место. С их последний встречи с Улькиоррой она постриглась.
— Давненько не виделись, эм… Как я тебя называю? Господин Шиффер? Да? Можешь поправить меня, если я ошибаюсь, — Улькиорра ничего не сказал. Губы женщины изогнулись. — Ой, да ты не обязан со мной разговаривать, — она завела руку за складки своей одежды и вытащила небольшую бутылку сакэ, которую открыла и из которой тут же отпила.
— Ты можешь пить на работе? — спросил её Улькиорра.
— А? О да! Знаешь, я в тысячу раз полезней, когда я подшофе, так говорит капитан Креветка. Хотя, наверное, это был сарказм, — пожала плечами Рангику, отпила ещё и протянула бутылку Улькиорре. — Хочешь?
— Я не пью, — он отклонился от неё на пару дюймов. Рангику убрала бутылку.
— Какая жалость. Уверена, в пьяном состоянии ты был бы забавным. Но насколько забавным? — она задумчиво погладила стакан. — Вот я злюсь. Начинаю кричать и ввязываться в драки, ломая предметы. Ужас самый настоящий. В моём любимом баре команда уборщиков на быстром наборе только из-за меня. Можешь в это поверить? Тем не менее, обычно я самый счастливый на свете человек… Полная противоположность пьяной меня. Тогда думаю, тебя будет тянуть поговорить. О! Может, ты захочешь выговориться и поплакаться?