Тело черное, белое, красное

Вико Наталия Юрьевна

– На войне всяко бывало.
– Расправив плечи, Серегин приосанился. Опустившись в кресло напротив гостя, она изобразила восхищение.

– А скажите мне, Александр, только честно, как человек опытный, - голос ее дрогнул, - тяжело ли вообще убить человека? Вот просто - взять и прервать чью-то жизнь? Не боязно ли? Не в драке, не в бою, а просто так, потому что волен так поступить?
– Пальцы Ирины сжали подлокотники кресла.

– Так чего уж там сложного, коли не на войне, а он без оружия?
– Недоуменно посмотрел на нее Серегин.
– Я вот…

– Вы тут не скучаете?
–

В дверях гостиной появился приветливо улыбающийся Николя.

Ирина, обессиленно разжав пальцы, откинулась на спинку кресла.

– Николя, дорогой, - с трудом улыбнувшись мужу, проговорила она, - разве так можно? У нас же гость.
– Серегин торопливо поднялся.
– Вот, слава Богу, хоть господин Серегин меня развлекает. Хотя… - она с нарочитой веселостью взглянула на гостя, - скорее, это делаю я - кокетничаю, можно сказать - искушаю… А он совершенно неприступен, сосредоточен и деловит… - гость несколько раз поспешно кивнул в подтверждение.
– Хоть бы улыбнулся разок.
– Серегин, выдавив из себя улыбку, пробормотал что-то невнятное.

Николя укоризненно взглянул на Ирину. Она поднялась и, подойдя к столу, взяла кофейник:

– Будешь кофе? Правда, он уже остыл, а Лили я отпустила. У нее отец приболел. Конечно, я могу подогреть.

– Сделай милость.
– Он подошел к гостю и пожал ему руку.
– Рад вас приветствовать, - произнес Николя по-русски, - господин… нет, - улыбнувшись, быстро поправился, - товарищ Серегин. Спасибо, что пришли. Графиня очень соскучается по России. Для нее ваш визит - хороший подарок. Давайте сядем к камину. Там будет тепло и уютно. Я добавлю дрова, а то огонь чуть-чуть горит. Вот - прошу.
– Он показал рукой на кресла, стоящие у камина.
– Сейчас понесем туда чашки, загорим свечи…

Он переставил поднос на столик, подбросил в камин несколько поленьев и устроился в кресле рядом с Серегиным, который молча смотрел на огонь.

– Выпьем что-то?
– Николя вопросительно взглянул на гостя.

Тот, заметно оживившись, поспешно проговорил:

– Я водочку предпочитаю употреблять.

– Простите?
– переспросил его Николя.

– Ну… - Серегин, с сожалением взглянув на непонятливого хозяина, пояснил: - Водки, говорю, выпить можно. Не откажусь я.

– Сожалею, - огорченно развел руками Николя, - но водки у меня нет. Может быть, вы, - задумавшись на секунду, Николя произнес только что услышанное от гостя слово, - пред-по-чи-та-ете коньяк?

Серегин, слегка поморщившись, кивнул. Николя поднялся с кресла и подошел к столику, на котором стояли бутылки с разноцветными этикетками.

– Вы любите коньяк?
– спросил он.

Серегин озадаченно потер кончик носа

– Ну, не успел, так сказать. Времени не было. Но попробовать не откажусь.

Николя налил в бокалы коньяк из невысокой бутылки темно-матового стекла и протянул один из них гостю. Тот, взяв бокал обеими руками, недоуменно покрутил его, рассматривая темно-янтарную жидкость на самом дне, затем, спохватившись, сделал попытку подняться.

– Сидите-сидите!
– Николя опустился в кресло.
– Попробуйте. Думаю, вы будете полюбить. Очень хороший аромат!

Серегин

поднес бокал к носу и, принюхавшись, недоверчиво взглянул на Николя.

– Пахнет… как… - он подергал себя за мочку уха, подбирая слово, -…хорошо!
– Наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить что-то важное, и торжественно произнес: - "За нашу советско-французскую дружбу!" - Выдохнув воздух, выпил содержимое одним глотком и поставил бокал на столик. Его лицо на мгновение приобрело растерянно-задумчивое выражение, будто именно в этот момент кто-то спросил его: - "А скажи-ка, Серегин, друг дорогой, в чем смысл жизни?"

Николя, сделав маленький глоток, продолжал держать бокал, с интересом посматривая на гостя.

– Еще?

– Да… так сказать… - Серегин покачал головой, - не распробовал.

– Еще хотите?
– Николя протянул руку к бутылке, но гость энергично помотал головой.

– Погоди… - он приложил руку к животу.
– Кажись, пробирает помаленьку. Так сказать, переварить надо!
– На его щеках появился легкий румянец, глаза заблестели.
– А теперь, пожалуй, давай, - подвинул он бокал ближе к хозяину. Николя, пряча улыбку, налил ему еще. Оживившийся Серегин поднял бокал и глубокомысленно произнес: "Ну, в общем… чтобы нам было густо, а другим пусто!"

В глазах Николя, услышавшего новую поговорку, засветился азарт коллекционера, увидевшего редкую вещицу, предназначение которой еще до конца не понятно, но чутье подсказывает - надо немедленно брать.

– А кому пусто?
– с живым интересом спросил он.

Серегин, удивленно посмотрев на него, многозначительно ответил:

– Кому-кому… известно кому… им!
– Подумав немного, добавил решительно - Всем!
– и, разом опустошив бокал, спросил: - Говорят, этот напиток больших денег стоит?

Николя пожал плечами.

– Д-а-а… - продолжил Серегин.
– Но деньги в нашей жизни не главное! Мы при коммунизме их отменим… за ненадобностью.

– А что есть главное в жизни?
– Николя с изумлением посмотрел на собеседника, похоже знающего ответ на этот вечный вопрос.

– Идея! В идее вся сила!
– не задумываясь, торжественно изрек Серегин.

– Какая идея?
– в глазах Николя светился неподдельный интерес.

– Известно какая.
– Серегин снова с удивлением уставился на графа, не понимающего таких простых вещей.
– Наша!

– Я понял, я все понял!
– извиняющимся тоном проговорил Николя и, пряча улыбку, быстро обернулся к появившейся с кофейником в руках Ирине. На лице ее пылал лихорадочный румянец.
– Тебе помочь, дорогая?
– озабоченно взглянув на жену, спросил Николя.

– Помочь - ты свечи принес, но не зажег. Впрочем, сиди уж, я сама, - совсем тихо, почти неслышно проговорила Ирина.

Мужчины молча наблюдали, как она зажгла одну за другой длинные тонкие свечи в подсвечнике и погасила люстру. Пространство гостиной сузилось. В первый момент показалось, что стало слишком темно, но через несколько минут, когда глаза привыкли к золотисто-розовому тону, окрасившему все вокруг, в комнате словно стало теплее и уютнее. Ирина принялась разливать кофе.