Тело черное, белое, красное
Шрифт:
– Что с тобой?
– взволнованно спросил Николя, заглядывая ей в лицо.
– Тебе нехорошо?
– Нет, нет, - отмахнулась Ирина.
– Все нормально. Просто здесь немного душно. Познакомь же меня скорее с Куприным.
– Здравству-уйте-ее, мсье Ку-упри-ин!
– поплыл в густом тревожном воздухе голос Николя. По спине у Ирины пробежала дрожь. Голоса стали глуше и как будто замедлились.
– Мы с вами встре-ееча-ались у Анри-иии, если помни-ите… Разрешите вам предста-авить мою су-упруугу - стра-ааастную покло-онницу ва-аше-его та-ала-анта-а гра-афи-иню
"Почему Николя сегодня так странно говорит?" - промелькнуло в голове.
– Ка-ак же…О-че-ень ра-ад… - Голос Куприна был столь же необъяснимо протяжен. "Кажется, он взял меня за руку".
– Она почувствовала прикосновение теплой руки.
– А-анри мне го-оворил о вас, ма-ада-м… Благодарю-ю за помощь в пе-ерево-оде, жаль, что не име-ел чести…ра-аньше-е…
К горлу подступил комок, и она не смогла ответить Куприну. "Сейчас это, кажется, сзади. Чей-то взгляд… Точно, сзади…"
Ирина медленно обернулась. На нее с интересом смотрел стоящий неподалеку коренастый мужчина с узкими глазами, дававший какие-то распоряжения официантам. Именно от него исходило это тошнотворное ощущение тревоги. Знакомый колючий взгляд. И руки… Где она видела эти руки с короткими, будто обрубленными пальцами?
– Спорить будете?
– донесся до Ирины его вопрос, обращенный к собеседнику, похоже, журналисту.
– А я вам скажу, что революционный порыв масс раздавил буржуазию в России, как гниду.
"Спорить будешь, гнида буржуйская?" - обожгла мозг фраза из прошлого.
У Ирины перехватило дыхание. "Кажется, Куприн что-то говорит".
– Она попыталась сосредоточиться.
– Знаете ли, дорогой граф, существовать в эмиграции, да еще русской - это то же, что жить поневоле в тесной комнате, где разбили дюжину тухлых яиц.
– Куприн всплеснул руками.
– В прежние времена я сторонился интеллигенции, предпочитая велосипед, огород, охоту, рыбную ловлю, уютную беседу в маленьком кружке близких знакомых и собственные мысли наедине. Теперь же пришлось вкусить сверх меры от всех мерзостей, сплетен, грызни, притворства, подозрительности, а главное - непродышной глупости и скуки. А литературная закулисная кухня… Боже, что это за мерзость!
"Спорить будешь, гнида буржуйская?" - пульсировала, разрывая голову, вонзившаяся в мозг фраза.
– Простите, ради Бога, Александр Иванович, но мне что-то нездоровится, - прервала разговор мужчин Ирина.
– Я покину вас ненадолго.
Чувствуя спиной встревоженный взгляд Николя, подошла к столику, взяла бокал красного вина, сделала глоток, даже не почувствовав вкуса, и, повернув голову вполоборота, стала наблюдать за короткопалым. Да, похоже, это он. Но надо бы подойти поближе и убедиться - помнится, у того была татуировка с именем на пальцах.
– Не понимаю.
– Голос появившегося рядом Николя был очень тих и ровен, и это свидетельствовало о том, что он взбешен.
– Столько времени мечтать познакомиться с любимым писателем, помогать в переводе его произведений и вдруг повести себя так бестактно, так необъяснимо…
Она
– Николя, умоляю, у меня, кажется, начинается мигрень. Я уже понюхала соль… скоро пройдет… Оставь меня одну, не беспокойся. Ты же еще хотел переговорить с Красиным.
Николя, недоуменно пожав плечами, развернулся и направился к группе людей, окруживших Красина.
Ирина, держа бокал в руке, незаметно наблюдала за интересовавшим ее мужчиной. Очевидно, тот отвечал за организацию приема - наблюдая за действиями официантов, он то и дело отдавая какие-то распоряжения. Наконец, остался один. Ирина медленно двинулась в его сторону. Мужчина поправил воротник костюма. "САША" - прочитала она на руке…
За мгновение Ирина все решила. Еще не знала, когда и как, но знала, что обязательно сделает это… Но сначала… Она неловко оступилась и… опрокинула на него бокал с красным вином. "Черный костюм, белая рубашка, красное пятно", - машинально отметила в уме.
– Господи! Какая же я неловкая! Простите… - Почувствовала, как кровь отхлынула от лица - они встретились глазами.
– Голова внезапно закружилась. Душно… много народу… я не выношу духоты… простите, ради Бога.
Мужчина, поспешно схватив салфетку со стола и промокая пятно, натянуто улыбнулся.
– Вы знаете русский, мадам…?
– Сделал паузу, внимательно глядя на нее.
– Тарнер.
– Ирина протянула ему руку лодочкой.
– Графиня Тарнер.
– Вы русская?
– Мужчина осторожно подвел ее к креслу и, усадив, встал перед ней.
– Русская. А вы, я так понимаю, сотрудник посольства.
– Она облизнула пересохшие губы.
– Водички желаете?
– Он наклонился к ней, обдав сильным запахом сладковатого одеколона.
– Да, если не затруднит.
– Быстрым движением пальцев вытерла выступившие над верхней губой капельки пота, наблюдая, как он подошел к официанту и что-то шепнул ему, указав в ее сторону. Кивнув, официант поспешно удалился.
– Сейчас принесет.
– Проговорил короткопалый, вернувшись к Ирине.
– Вы чего-то меня спросили? Из головы вылетело. Ах да, вспомнил. Про мою работу. Да, я новый сотрудник посольства, технический, так сказать, сотрудник… - Он многозначительно посмотрел на нее и улыбнулся, обнажив мелкие неровные зубы.
Официант подошел к ней, протянув бокал воды. Ирина сделала глоток. Вода очень кстати оказалась холодной. Они помолчали.
– А я, скажу честно, вас сразу углядел. Да-а уж… Уж больно платье у вас приметное.
– Только платье?
– кокетливо улыбнулась Ирина. Она уже успела взять себя в руки.
– Ну… - собеседник замялся, - вы тоже… привлекаете.
Ирина сделала еще глоток.
– Уж извиняйте, коли что не так сказал или, не ровен час, обидел. Не хотел.
– Отчего же обидели. Напротив. Очень даже все правильно сказали.
– Ирина заметила, что непроизвольно начала говорить, подражая ему.
– Мне приятно слышать было. Даже очень. Тем более от соотечественника. В Париже знакомыми уже обзавелись?
– Она поискала глазами Николя.