Тело черное, белое, красное
Шрифт:
– Откуда? Я тут всего неделю, как прибыл. Так что знакомство с вами мне на пользу. Прям подарок.
– Мужчина пристально посмотрел на нее.
– Вам, гляжу, полегчало. Может, еще чего надо, так вы скажите, я устрою.
– Если не затруднит, пригласите сюда вон того господина, который с вашим послом разговаривает. Скажите: супруге нездоровится, просит домой отвезти.
– Муж, что ли, ваш?
Ирина кивнула.
Мужчина пружинистой походкой направился в сторону Николя, который, выслушав его, бросил встревоженный взгляд на жену и, извинившись перед Красиным, торопливо подошел к ней.
– Девочка моя, что случилось?
– воскликнул он, наклоняясь к Ирине.
– Милый, - она
– Облила господина… - вопросительно взглянула на него, ожидая подсказки.
– …Серегин. Александр Серегин, - торопливо представился тот.
– Вот, облила господина Серегина красным вином, - по-французски продолжила Ирина. Серегин внимательно вслушивался и кивал, всем своим видом показывая, что все понимает.
– А он в Париже всего неделю, представь, какое впечатление у него будет. Просто ужас какой-то!
– Она поднялась с кресла.
– Николя, что же ты молчишь? Познакомься с господином Серегиным и, уж хотя бы, будь любезен - пригласи его к нам в гости, чтобы я могла загладить свою неловкость. Вот, кстати, хоть на завтра.
Николя протянул Серегину руку и перешел на русский язык.
– Граф Тарнер. Рад приветствовать. Простите неудобство от моей супруги. И прошу к нам, - он покосился на Ирину и, широко улыбнувшись, продолжил, - завтра, к обеду.
– Покашляв, Николя протянул визитную карточку.
– Позвоните с утра, я объясню, как нас найти. Будем ждать. Еще раз извините, пожалуйста.
В машине они ехали молча. Войдя в квартиру, Николя наконец раздраженно произнес:
– И как это понимать? Это что, у русских женщин так принято - вести себя неприлично с соотечественниками? Или это внезапная жажда разрушений? Ну да! Красное платье естественно предполагает революционные действия!
– Ирина молчала.
– Между прочим, следовало бы вместе с мсье Серегиным пригласить на обед и господина Куприна!
– Прошу тебя, Николя.
– Она подошла к мужу совсем близко и, страдальчески поморщившись, прикрыла ему рот ладонью.
– У меня правда голова очень болит. Не обижайся. Давай завтра поговорим. Нежно поцеловав его в щеку, она прошла в свою комнату и ничком упала на шелковое покрывало.
Что ж, Николя прав. Это действительно неутоленная жажда. Жажда, которая - она теперь могла сама себе в этом признаться - мучила ее все последние годы. Жажда мести…
"Бологое, Бологое - ты далекое такое", - вдруг сложился в голове дурацкий стишок. Она потерла виски. Но стишок не захотел уходить - лишь спрятавшись на мгновение, выскочил снова: "Бологое, Бологое…"
…Ирина распахнула окно, впустив в комнату холод февральской ночи, и, завернувшись в одеяло, легла на кровать, наблюдая за причудливой игрой теней на потолке. Ветер теребил легкие занавески, и в свете уличных фонарей тени оживали, двигаясь, то медленнее, то быстрее. "Игра теней подобна игре тайных желаний - оживших, но еще не осуществленных…" - Она вздохнула. Похоже, в эту ночь ей не удастся заснуть. Зажгла ночник. Тени исчезли, спрятавшись по углам. "Что ж, - подумала Ирина, - сегодня все прошло как надо". Короткий невинный разговор, а сколько он таил в себе - этого не дано знать никому. Только ей. Господь послал ей эту встречу. Или дьявол? Впрочем, теперь это не имеет значения. Главное, чтобы этот человек завтра пришел, потому что
Она поднялась с кровати и, взяв стоящий на столе графин, налила немного воды. Выпила. Легче не стало. Горло по-прежнему будто стягивала петля. "Вино… Это то, что сейчас нужно", - подумала, уже выходя из спальни. В гостиной было темно - плотные шторы совсем не пропускали свет. "Черт побери, где бутылка?" - Она на ощупь передвигалась между выставившими острые углы и словно увеличившимися в размерах предметами. "Вот, наконец-то!
– Пальцы ощутили прохладное стекло.
– Бокал в этом мраке, конечно, не найти. Где-то должна быть чашка…"
Вернувшись в свою комнату, она выдернула торчащую из горлышка бутылки пробку и налила себе вина. Затем еще… Красные капли, упав на белую салфетку, стали синими… Сев на кровать, облокотилась на столик. Кто мог представить, что она встретит убийцу Ники в Париже? Налила еще… Что там Шаляпин говорил про месть? Похоже, он был прав… Конечно… В мести есть упоение. Уничтожить зло… И не важно, чем придется пожертвовать! Телом или душой…
Вина, оставшегося в бутылке, хватило еще на половину чашки… "Такая любовь, как моя, наказуема. Она греховна, потому что сильнее любви к Богу, и за это придется платить. Ну, что ж. Я готова… Ох, Ники, Ники…" - она обессилено откинулась на подушку и, зажав рот руками, тихо заплакала. "Приснись мне! Слышишь?! Ну, приснись же мне! Почему же ты мне никогда не снишься?!"
Вопрос Николя прозвучал сразу же после того, как она, приняв душ, появилась в гостиной в длинном шелковом халате, прижимая к себе кошечку, уже отмытую и расчесанную, с розовой ленточкой на шее.
– Я жду объяснений!
– Николя стоял у камина, скрестив руки на груди. Лицо его было напряжено.
Ирина опустилась на диван и ласково провела рукой по мягкой шерстке кошечки.
– Я сама удивлена, дорогой!
– Она с нежной улыбкой смотрела на мужа невинными глазами.
– Никак от себя этого не ожидала.
– Лицо Николя начало расслабляться. Ирина набрала воздух, чувствуя веселое вдохновение.
– Представь - иду вчера, а у входа в кафе сидит вот этакая прелесть. Смотрит на меня так жалобно, будто просит - возьми к себе, я совсем пропадаю… - Она бросила выразительный взгляд на Николя, -…без ласки! Я и взяла, велела отмыть, и - ты только посмотри - какая красавица!
Разомлевшая кошечка грациозно вытянула передние лапки. Николя, всем своим видом показывая заитересованность в беседе на тему бродячих животных, приблизился к жене. Кошка напряглась, шерсть у нее начала приподниматься.
– Ничего прелестного не нахожу! Не переношу… - Он вдруг приподнял кошку за загривок, - приблудных кошек! Им не место в моем доме!
– и отшвырнул ее к двери. Издав пронзительный звук, в котором было выражено все негодование по поводу происходящего, кошка приземлилась у большой дубовой двери гостиной, которая сразу приоткрылась, и на пороге появилась хорошенькая темноглазая горничная в голубом платье и белом кружевном передничке.
– Вы меня звали, мсье?
– ангельским голосом спросила она.
– Лили! Уберите это… из моего дома! Немедленно!
– рассерженно проговорил Николя.
Горничная, торопливо наклонившись, взяла кошечку на руки и бросила вопросительный взгляд на хозяйку. Ирина едва заметно покачала головой. Лили, легким кивком дав понять, что хозяйке беспокоиться не стоит, поглаживая кошку, тихо вышла, оставив дверь приоткрытой. Николя, нахмурившись, подошел к двери, со стуком закрыл ее и, видимо, желая успокоиться, принялся расхаживать по комнате.