Тема с вариациями
Шрифт:
На сцене небольшая трибуна, на которой сидит К е ф а л. Рядом стоит философ Г о р г и й, а неподалеку — А г и р р и й. На авансцену выходит Х о р.
Х о р. Значит, так: представьте себе, что там, где вы, — площадь, на которой собрались афиняне. Ситуация на данный момент такова: уже выступили видные люди, философы, и все идет как по маслу. Обстановка, как видите, тогда была примитивной. Никакого президиума, нет трибуны для оратора. А просто в кресле сидел Кефал, а философ Горгий выступал даже без подготовленного текста. Ну, отсталая техника,
Г о р г и й (обращаясь в зал). Это все, что я могу сказать вам, вольные граждане Афин. Из двух зол выбирают меньшее. Да, война — это зло. Но еще большей бедой было бы оказаться под пятой у Спарты. А потому к оружию, афиняне! И если мы будем едины, мы победим!
К е ф а л. Благодарю тебя, Горгий. Ты говорил как истинный сын Афин и мудрец.
Указывает на место подле себя. Горгий располагается там.
Похоже, высказались все. Или я ошибаюсь, Агиррий?
А г и р р и й. Еще как будто просил слова Сократ.
К е ф а л. Что же, раз просил, послушаем и его, граждане. Пусть говорит Сократ.
А г и р р и й. Но я его что-то… (Заметив Ксантиппу.) А где Сократ?
К с а н т и п п а (подходя). Пропал, как сквозь землю провалился, старый боров!
К е ф а л. Кто эта женщина?
А г и р р и й. Жена Сократа, Ксантиппа.
К е ф а л. Ах, знаменитая Ксантиппа! Ну как же, слышал.
К с а н т и п п а. Голову ему проломить мало за то, что он заставил ждать самого Кефала!
К е ф а л. Я-то подожду. А вот народ.
К с а н т и п п а. И не надо его ждать! Все равно он ничего путного не скажет. Да и пока эта черепаха сюда приползет!..
Появляется С о к р а т.
С о к р а т (добродушно). Тем не менее вот и я, Кефал. Извини, задержался в бане.
К е ф а л. Не было воды?
С о к р а т. Не было мыслей.
К е ф а л. Уж не философствовал ли ты в бане?
С о к р а т. Куда мне. Пытался размышлять. Вернее, банщик открыл мне глаза на кое-что.
К е ф а л. Слышишь, Горгий, оказывается, можно и в бане узнать для себя что-то новое.
Г о р г и й. Тот, у кого уши залеплены грязью, начинает слышать, лишь отмыв их. И видеть, промыв глаза.
С о к р а т. Клянусь бедрами Клеопатры, ты прав, Горгий. И лучше не скажешь. Именно в бане я вижу и слышу лучше всего. Отсутствие одежды, позволяет увидеть людей без их мнимого различия. А глядя на их поведение в бане, можно сделать очень ценные наблюдения.
К е ф а л. Какое же наблюдение ты сделал сегодня?
С о к р а т. Я понял, поговорив с банщиком, что люди делятся на четыре разряда.
К е ф а л. Извини, но я не нахожу мудрости в твоем наблюдении.
С о к р а т. Это бывает. С теми, кому всегда моют спину.
К е ф а л. Нам сказали, Сократ, будто ты хочешь присоединить свой голос к тому, что тут было сказано. Это так?
С о к р а т. Рад бы, досточтимый Кефал. Только вот досада, я опоздал и не знаю, к чему присоединяться.
К е ф а л. Это поправимо. Сейчас Агиррий перескажет тебе, о чем шла речь. (Тихо Агиррию.) Только не вздумай упоминать меня. Вместо моего имени говори «народ». Ты понял?
А г и р р и й. Да, Кефал. (Громко.) Сократ, сын Софрониска, слушай. Тут наш мудрый… народ захотел, чтобы философы сказали, как ему быть, раз уж Спарта готовится на нас напасть. И вот философы — все философы без исключения, ты слышишь, Сократ? — пришли к единому мнению, что афиняне должны защищать свой край, не жалея жизни. А один из самых уважаемых философов — Горгий — как раз только что закончил свою речь… И народ одобрил его. Но хотя ты и не считаешь себя философом…
С о к р а т. Конечно! Какой я философ! Кто я рядом с Горгием? Посмотри на меня и на него — и тебе сразу же станет ясна разница.
А г и р р и й. Не перебивай меня… Но хотя ты не считаешь себя философом, однако народу известно, что дельфийский оракул назвал тебя мудрейшим. А потому народ хочет послушать и тебя. Пусть все знают, что мы чтим пифию и ее прорицания. А теперь твоя очередь говорить, Сократ.
К с а н т и п п а (яростно, Сократу). Что ты можешь сказать, старый болтун? Докажи, что пифия права, и попроси у Кефала разрешения промолчать. Скажи, что ты уже стар и не ворочаешь своими мозгами. Кефал, прошу тебя, скажи Сократу, чтобы держал язык за зубами. Пощади его годы.
К е ф а л. Я лишь слуга народа, Ксантиппа. И если народ хочет послушать Сократа, я не могу идти против воли афинян. Говори, Сократ.
С о к р а т. Прости, Кефал, мою жену. У нее доброе сердце. Ее слова вызваны только заботой обо мне. Можешь мне поверить.
К е ф а л. Я верю тебе, Сократ.
С о к р а т. Но она не понимает, что есть нечто более важное, чем жизнь и здоровье отдельного человека. И это важнейшее повелевает мне выполнить твою волю как подобает.
К е ф а л. Не мою, а народа. Говори, Сократ.
С о к р а т. Но только разреши, я сначала выражу свое почтение философу Горгию, раз уж мне выпала честь говорить после него.
Кланяется Горгию, тот отвечает ему снисходительным кивком.
И, дабы не повторяться, задать ему всего лишь один вопрос.
К е ф а л. Спрашивай. Но покороче.
С о к р а т (Горгию). Я только прошу тебя, наш мудрый Горгий, не сердись, если мой вопрос покажется тебе глупым.
Г о р г и й (снисходительно). Обещаю тебе это.