Темная Башня. Путеводитель
Шрифт:
XII
Кто опалил огнем чертополох,
Ко мне ростки последние тянувший?
Кто листья полевицы злобно сжег,
На медленную смерть ее обрек?
Казалось, тот, злодей — сам мрачный рок,
Что, забавляясь, губит все, что суще!
XIII
Уныло стебли тянутся сквозь грязь,
Как волосы сраженного чумою.
Земля —
Здесь конь слепой стоит не шевелясь…
Откуда? Словно дьявол, веселясь,
Из адских бездн привел его с собою!
XIV
Он жив? О, нет! Он мертв уж сотни лет.
Пусты глазницы, ветер спутал гриву,
И плоть гниет, и обнажен скелет.
Уродств таких, я мнил когда-то, нет!
Он, верно, стал причиной многих бед,
Чтоб отомстили местью — столь глумливой!
Xv
Закрыв глаза, в себя я загляну…
Так перед боем кубок выпивают!
Я к светлым дням прошедшего взываю,
Чтоб будущее не влекло ко дну.
Подумай и сразись… я вспоминаю,
Я хмель былого радостно сглотну!
Xvi
Зачем явился Катберта мне лик,
С улыбкою, что радостно светила?
Почти что въяве он во мгле возник,
И засмеялся звонко, как привык,
И обнял крепко на единый миг…
Но ночь печали друга поглотила!
XVII
Вот Джайлс, — и я отважней не встречал.
Не знал сомнений, страха и упрека,
Был беспощадней острого меча…
Но предал он — и руки палача
В позоре оборвали жизнь до срока.
И весь Отряд с презреньем промолчал!
XVIII
Нет — я вернусь на свой ужасный путь.
Ушедшего тоска еще печальней!
Ни шороха, ни звука… не взглянуть.
Хоть мыши бы летучей здесь мелькнуть…
Отчаянье мою сдавило грудь —
Но… видно что-то на дороге дальней.
XIX
Из ниоткуда — узкая река.
Тиха и незаметна, как гадюка,
Почти бездвижна!.. В тине берега.
Здесь демоны — мне истина порукой —
От крови отмывают, верно, руки,
И гладь воды взрезают их рога.
XX
Змея мала — но сколько яду в ней!
Ольхи стволы у берегов склоненны,
Отравою смертельной напоенны,
Самоубийц отчаянных
Река убила соки их корней
Погибелью, в глубинах потаенной.
XXI
Я вброд пошел — о Боже, я вот-вот
Ступлю ногой на чей-то череп стылый!
Копье — опора. Омуты — могилы,
В них плоть, живая некогда, гниет.
Крик крысы водяной — и нету силы,
Ведь он, как детский плач, меня гнетет!
XXII
Брод завершен. Брег новый предо мной.
Там будет лучше? Жалкая надежда!
Бойцы, увы, сомкнули в смерти вежды,
И поле брани смертной пеленой
Окутано… Стоял здесь вопль кромешный.
Кто выжил? Жабы в нежити ночной…
XXIII
Да, — верно, поле битвы было тут.
Но что свело бойцов на пир кровавый?
Нет ни следа их подвигов и славы,
Помину нет… Безумцев не поймут!
Как крестоносцев ратные забавы
Иль как рабов галерных тяжкий труд.
XXIV
Форлонга не пройти — здесь сталь и смрад.
Кто обратил все эти механизмы,
Зубцы, колеса эти — против жизни?
Чей взор безумный через эти призмы
На мертвые тела глядеть был рад?
Чей зуб стальной вгрызался в смертный ад?
XXVI
И снова — в путь… Песок, туман и мрак.
Стволы мертвы. Лес, верно, благородный
Здесь шелестел… и стал землей холодной.
Безумство, исступленье! Верно, так
Из хлама создает себе дурак
Кумир — с криком носится бесплодно.
XXVI
Нет яркого пятна! Унылый свет,
И мох, что мерзко клочьями свисает, —
Да плесень заржавелая мерцает.
А вот и дуб, гнилушками одет —
За жизнь боролся, плоть коры взрезая,
И, издыхая, проклял белый свет!
XXVII
И нет пути по-прежнему конца!
Прошел недалеко, но тьма ночная
Меня остановиться понуждает.
И ворон, верный спутник мертвеца,
Скользя, кружит у моего лица
И рваный плащ, играя, задевает.
XXVIII
Я бросил взгляд вперед и осознал:
Равнина обернулась кряжем горным.
Не достигаю зрением проворным