Темная история в третьем роддоме
Шрифт:
«Снизу», быстро набрала она ответ на вопрос Дежнева. А потом сообразив, что это у нее весь день перед глазами его записка, а у него и другая жизнь есть, расшифровала: «Мужчин предпочитаю снизу».
Ответ пришел практически сразу: «Снизу — в смысле на коленях?»
Таня зависла. Возможно, Дежнев просто не знает о существовании позы «наездницы»?
Экран вспыхнул, сообщая о новом сообщении. «Любите доминировать?» — спрашивал завотделением.
Таня натянула перчатки. Пора
«Мужчина на коленях и снизу — это что-то из области страпонового БДСМ. Боюсь, я не настолько продвинута в доминировании», — написала Татьяна после того, как избавилась от пальто в сестринской.
«А вы зачем интересуетесь?» — дописала она. — «Вы, случаем, не из «этих»?» И, подумав, добавила подмигивающий смайлик. Вдруг, сейчас она узнает страшное? Нужно, на всякий случай, продемонстрировать толерантность.
«Нет, я не из «этих»», — ответил Дежнев практически сразу. Будто ждал ее сообщение. Или очень боялся, что его поймают.
«Все вы так говорите», — ответила Таня, желая додавить клиента. — «А потом @style «снизу на коленях»».
«У кого что болит, тот о том и говорит», — обиделся Дежнев.
Ну, знаете ли!.. Чья бы корова безрогая мычала, про то, что болит.
«Стесняюсь спросить: а что тогда означал ваш пассаж про пенис, эрекцию и продолжительность коитуса?» — быстро набрала Зуева.
«Я не говорил, что люблю снизу на коленях».
Правильно. На остальное-то возразить нечего! У нее все ходы записаны. На листочке. В сумочке. В кармашке на замочке. Таня быстро проверила — лежит.
Телефон снова зажегся. «Это у тебя какие-то странные фантазии», — было написано в эсэмэске. Это когда они пили на брудершафт? И это у нее — у нее! — странные фантазии?
«А у тебя фантазии нестранные?» — очень хотелось выделить это «тебя», но капслок выглядел бы некамильфо.
«Давай вот не будем о моих фантазиях!» — потребовал Дежнев.
Кто он такой, чтобы требовать, после его «снизу на коленях»? Таня хихикнула. Тут в ординаторскую заглянула Ольга.
— Ну, как? Успешно? — спросила она, намекая на тортик.
— Еще как! — ответила Татьяна, вручив коробку медсестре. — Я сейчас, быстро. Колготки только переодену.
Оленька кивнула и вышла, чтобы не смущать.
«И правда», — посмеиваясь, набрала Таня. — «А то сначала — фантазии. Потом попросишь мое интимное фото…»
«Не попрошу!» — пришел ответ с плачущим от смеха смайликом.
Ну, вас, Станислав Борисович, за язык — точнее, за палец, — никто не тянул.
«Я же говорила! Ты из «этих», — припечатала, во всех смыслах,
«То есть я — ненормальный мужик?» — снова обиделся Дежнев.
«Во всяком случае, данный тезис нуждается в доказательствах», — подколола Зуева.
«О! Так ты жаждешь доказательств?!» — гласило ответное сообщение, и Таня присела на стульчик, прикрыв рот ладошкой, будто это могло вернуть переписку вспять.
Что он имеет в виду под «доказательствами»? Жаждет продемонстрировать свое эрегированное достоинство? Да за кого он ее держит?! Точнее: кем он ее считает?! И правда. Кем? Он же не знает, с кем переписывается. Или знает? Может, он не просто так к Тане сегодня повышенное внимание проявлял? Может, вычислил? И это — такая проверка? Нет, не стал бы он так подставляться… Или стал бы?
Нет, вот же старый греховодник! Правда, не такой уж он и старый. Просто уже не совсем молодой. А что, если… Она ведь может просто не прийти. «Динамо» — наша команда, если что.
«А ты решишься?» — написала Таня. Нет, он же, блин, заведующий отделением! Интеллигентный человек!
«Хочешь взять меня на «слабо»?» — прилетело в ответ.
Это она его хочет взять на слабо? Кто тут вообще кого хочет взять? — окончательно запуталась Зуева. То есть, Дежнев всё это время считал, что она с ним заигрывает, получается? Кокетничает и соблазняет? Опа…
Вот «опа», так «опа».
Нет, Дежнев не знает, что она — это она. Наверняка думает, что это Ангелина с ногами от ушей, ногтями от локтей и мозгами от курей… Хотя, наверное, насчет «кур» Таня слишком. Просто рядом с такими особами очень хочется, чтобы у них хоть что-то было несовершенно. Ладно. Предположим, что Дежнев думает, что переписывается с Гелей. Значит, он не знает, что переписывается с Таней. Логично же! Значит, можно сделать что-то такое, в чем потом будут подозревать Ангелину. Так что можно ни в чем себе не отказывать. Тут главное — конспирация. Чтобы завотделением не мог ее разглядеть. А для этого нужно что? Темнота и замкнутое пространство. Темноту можно найти в служебном туалете и кабинете УЗИ. Туалет, по понятным причинам, отпадает. Остается кабинет УЗИ с плотными жалюзи, где и днем-то сумрачно. А ночью — вообще хоть глаз выколи. Ключ от кабинета хранился на посту. Только потом глаза адаптируются… Значит, нужно сделать так, чтобы потом уже ничего рассмотреть было нельзя. С помощью чего-то достаточно безличного, чтобы по нему нельзя было вычислить хулиганку… План вырисовывался. Зачем, Татьяна еще не знала, но «как» — уже придумала.
«Нет, думаю пригласить в одну темную-темную комнату», — написала она, честно предупреждая о намерениях.
«В прозекторскую?» — пошутил Станислав Борисович.
Она тут, может быть, готовиться грудью на амбразуру кинуться. А он шутит!
«Ваши шутки, Станислав Борисович, не соответствуют ни вашему возрасту, ни статусу», — ответила Таня.
«Мой status — в ваших руках», — ответил завотделением. Зав, мать его, отделением! Это не отделение, а публичный дом какой-то!