Темная сторона Эмеральд Эберди
Шрифт:
Смотрю на Цимермана и усмехаюсь:
– Ты еще не думал заняться писательством? Создай свой паблик, пиши цитаты. Мне кажется, ты преуспеешь в этом дельце.
– А ты все смеешься.
– Я от чистого сердца, Морти. Когда-то же надо начинать.
Старик вздыхает. Закатывает рукава и глядит в мои глаза как-то печально, будто я в очередной раз не оценила отличную мысль. Он раскрывает передо мной дверь и с грустью протягивает:
– Ни на кого не действуют мои слова, дорогая. А писателя должны слушать.
– Я слушаю!
– Но не слышишь.
Закатываю глаза,
– Ты…, - сглатываю, - ты отлично постарался, Морти.
– Думаю, он еще даже и не разогрелся, - внезапно хрипит низкий голос. Я удивленно смотрю на Эмброуза и замечаю ухмылку на его избитых в кровь губах, - Эмеральд.
Цимерман тут же переводит на меня взгляд. Сказать, что он сбит с толку – не сказать ничего. Морти, будто спрашивает: какого черта он разговаривает с тобой, Родди? Почему этот парень молчал четыре дня, а теперь вдруг открыл рот? Я расправляю плечи и бреду к Хантеру, не отрывая глаз от его самодовольного лица. Спрашиваю:
– Как себя чувствуете, мистер Эмброуз? Надеюсь, Вам у нас нравится?
Парень резко дергается вперед, будто сорвавшийся с цепи пес, почуявший запах еды или крови, однако застывает прямо перед моим лицом. Я не двигаюсь. Продолжаю ровно смотреть ему в глаза и не колеблюсь ни секунды. Я его не боюсь.
– Я ждал тебя, Эмеральд.
– Может, ты еще и скучал?
– Это было бы слишком.
Смотрю на Цимермана. Мортимер понимает, что я хочу сказать, и покидает комнату. Выдохнув, вновь поворачиваюсь к парню и пожимаю плечами:
– Паршиво выглядишь, Хантер. Боюсь, ты не понравился Морти. Интересно почему, правда? Ты ведь такой хороший парень. Тихий, скованный.
– Скованный – это в точку.
– Ты недоволен?
Эмброуз ухмыляется. Губы у него дергаются резко, также неожиданно изменяется у него и настроение: то он рычит, рвясь вперед, то отстраняется, сгорбив спину от боли и от усталости. Правда, единственное, что не меняется – его карие глаза. Они смотрят на меня с интересом, и я никак не могу понять, чем он вызван.
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь о револьвере.
– А я хочу, чтобы ты подошла ближе.
– Я отлично тебя слышу.
– Но я не вижу твоего лица. Кровь залила глаза.
– Чтобы говорить, глаза тебе не нужны.
– Ты играешь не по правилам, - холодно отрезает парень. Он кривит губы, но на этот раз раздраженно. – Услуга за услугу.
– Пошел к черту.
– Мне нравится смотреть на то, как ты злишься. Когда ты краснеешь, а твои пальцы тянутся к пистолету за спиной. Ты выглядишь растерянной, собираясь совершить ужасное и непоправимое преступление, за которое лишают титула спасителя человечества. Я могу смотреть на это снова и снова. Снова и снова.
Свирепо выдыхаю. Делаю шаг вперед и рычу:
– Ответь на мой вопрос, Хантер.
– Скажи это еще раз, - шепчет он, - попроси
– Ты выведешь меня из себя.
– Именно этим я и занимаюсь.
– С какой стати?
– Это заставляет меня чувствовать. Твое испуганное лицо и покрасневшие щеки…, я никогда не был так заинтересован человеческой реакцией на мои действия. Если я смотрю тебе в глаза, ты вскидываешь подбородок, а когда я придвигаюсь ближе, - Хантер лениво шагает вперед и едва не сталкивается со мной носом, - ты придвигаешься в ответ, считая, что так выказываешь свою решительность. Но, Эмеральд, ты просто идешь мне навстречу, так как не можешь наблюдать за мной со стороны.
– Я не понимаю, что ты пытаешься мне объяснить. Захотелось высказаться за те дни, что ты молчал? Но я не затем здесь. И мне наплевать, что ты чувствуешь, и чувствуешь ли вообще. Я не…
Парень вдруг делает шаг вперед. Выставляю перед собой руки. Хватаюсь пальцами за плечи Эмброуза, но почему-то не отталкиваю его назад, а застываю, ощутив странную дрожь, пронесшуюся по коже. Глаза закрываются. Я проваливаюсь в пустоту, вижу себя на кровати в общежитии, и я не одна. Хантер Эмброуз рядом. Он сжимает меня в объятиях и шепчет мне что-то на ухо. А я улыбаюсь, прикасаюсь носом к его подбородку, и кажусь ложью и вымыслом, наполненным неизвестными мне эмоциями. Ничего не понимаю.
Когда я прихожу в себя, меня волной отталкивает в сторону. Я хватаюсь пальцами за талию, поднимаю взгляд и вижу, как Хантер сгибается от боли. С поникшей головой он рычит, а я замечаю вены, проступившие на его шее. Понятия не имею, что сказать. Просто пялюсь на парня и ни черта не понимаю. Что это за вспышки? Откуда они? И почему они касаются только меня и Эмброуза?
– Что с тобой? – небрежно бросаю я. – Хватит уже, иначе…
– Не прикасайся, – внезапно сквозь стиснутые зубы чеканит он, когда я протягиваю к нему руку, - не делай этого.
– Морти убьет меня, случись с тобой что-то.
– Я опережу его, если ты приблизишься ко мне.
– Не опередишь, если я прострелю тебе голову. – Достаю из-за спины браунинг. Я не знаю, зачем я это делаю. Парень выпрямляется, на его губах играет ухмылка, а я уверенно приставляю дуло пистолета к его груди. Снимаю орудие с предохранителя. – А что теперь ты скажешь? Может, все-таки захочешь подружиться и ответишь на мой вопрос?
– Нет.
– Я выстрелю.
– Стреляй.
– Ты же этого не хочешь.
– Ты тоже.
Недоуменно замираю. Отскакиваю назад и злюсь:
– Твою мать, Хантер, просто скажи, где твой папаша прячет револьвер!
– Нет.
– Хорошо. Тогда попробуем по-другому. – Я откладываю браунинг на стол. Бреду к парню и протягиваю к нему руку. Тут же в глазах Хантера появляется какая-то реакция, и вместо того, чтобы стоять неподвижно, он отпружинивает назад. Но я наступаю. Слышу, как из его груди вырывается рычание, и прикладываю ладонь к его окровавленной, потной щеке. Тут же – в мгновение ока – колени Эмброуза подкашиваются. Его вены распухают, с его губ срывается стон. Парень испуганно распахивает глаза и смотрит куда-то вверх, не понимая, что происходит и почему ему так больно.