Тёмная сторона
Шрифт:
Около полуночи Меламори прислала мне зов. Они с Алотхо ждали меня у причала Макури.
«У тебя же есть водный амобилер, Макс? – Неуверенно спросила она. – Я ничего не перепутала?»
«Не перепутала. – Согласился я. – Что, хотите прокатиться?»
«Ага. До Адмиральского причала. Он же охраняется – довольно формально, но все-таки… Не хочу, чтобы нас с Алотхо видели у входа. У моего папочки слишком длинный нос.»
Я разбудил сладко дремлющего Куруша.
– Придется тебе покараулить наш кабинет в одиночестве, умник. – Виновато сказал я.
– Тебя не было целых четырнадцать
– Я бы с удовольствием! – Вздохнул я, нежно поглаживая мягкие перышки птицы. – Да вот, не дают… Принести тебе пирожное?
– Непременно. – Важно отозвался буривух.
Через несколько минут я уже был у причала Макури. Проехать мимо было невозможно: белоснежную шевелюру сэра Алотхо Аллироха я увидел еще за несколько кварталов.
– Я счастлив встретить тебя, сэр Макс. – Вежливым шепотом сообщил Алотхо. Впрочем от этого «шепота» листья на деревьях дрожали! На его прекрасном лице не было и тени классической арварохской невозмутимости: парень казался не только самым счастливым, но и самым удивленным существом во Вселенной. Наверное никак не мог поверить, что ему действительно удалось соблазнить леди Меламори – не то своими прекрасными глазами, не то своими не менее прекрасными песнями о прекрасном же Арварохе…
– Я тоже счастлив видеть тебя, Алотхо! – Искренне отозвался я. – Жаль только, что это удовольствие будет таким недолгим…
– И никогда не повторится. – Спокойно закончил Алотхо.
– Ну, это еще неизвестно! – Легкомысленно отмахнулся я.
– Известно. – Мягко возразил он. – Я знаю, что больше никогда не увижу этот странный город… И тебя тоже.
– Ну, если знаешь… – Я растерянно замолчал – а что тут можно было сказать?
– Хороший вечер, Макс! Так где ты прячешь свое грозное судно? – Меламори появилась из-за его спины, как кролик из шляпы фокусника. Ничего удивительного: за спиной этого арварохского великана можно было спрятать чуть ли не дюжину таких изящных барышень!
– А я его не прячу. – Улыбнулся я. – Просто держу на привязи. Сейчас отпустим беднягу на волю, подождите меня здесь.
Я бегом отправился к воде, где мирно дремало несколько дюжин водных амобилеров, среди которых приютился и мой любимец – не так уж часто я о нем вспоминаю, к сожалению! Заспанный усатый старик с недовольным видом вылез из своего укрытия, чтобы помочь мне отвязать это очаровательное транспортное средство. Он посмотрел на меня почти с суеверным ужасом – думаю, даже не потому что я был одет в Мантию Смерти, а просто потому, что любое человеческое существо, решившееся прокатиться по реке в полночь, не кажется таким уж «человеческим». Я дал сторожу корону. Это несколько улучшило его настроение.
– Когда собираетесь вернуться? – Робко осведомился он.
– Не знаю. – Честно сказал я. – А что?
– Я все время здесь, но под утро я сплю очень крепко, так что вы меня разбудите, в случае чего.
– Да ну, ерунда какая, я сам его привяжу, невелика премудрость! – Отмахнулся я. – Спасибо, сэр, и хорошей вам ночи.
Услышав обращение «сэр», старик впал в полуобморочное состояние и поспешно скрылся в приземистом домике. Я помахал рукой Меламори и
– Куда прикажете, господа? – Галантным тоном венецианского гондольера спросил я. – Адмиральский причал, да? А в какой он стороне, кто-нибудь знает?
Меламори нервно рассмеялась. Сэр Алотхо отнесся к моему вопросу более серьезно, и правильно сделал: я действительно не очень-то представлял себе, куда нам нужно ехать. Мне еще никогда не доводилось путешествовать по ночному Хурону. Его темная гладь и путаница оранжевых и голубых огней на противоположном берегу казались мне весьма впечатляющим зрелищем, но все это великолепие совершенно не помогало мне ориентироваться в пространстве.
– Видишь пятнышко темноты, чуть правее острова Холоми? – Спросил он. – Держись этого направления.
– Ладно. – Ответил я, осторожно лавируя среди привязанных суденышек. – Слушай, Алотхо, я все хотел спросить: а что случилось с подарком Мелифаро? Я имею в виду этот перстень…
– Внутри которого сидел волшебный человек? – Уточнил Алотхо. – О, с ним все в порядке. Я поступил так, как советовал сэр Мелифаро: бросил кольцо на землю, когда мне стало очень грустно. И оттуда вышел странный волшебный человек. Он очень сердился, но не по-настоящему… Не так, как сердятся воины Арвароха.
– Еще бы! – Прыснул я, вспоминая господина Рулена Багдасыса, великолепного изамонца, которому в свое время удалось по-настоящему достать беднягу Мелифаро – на моей памяти это больше никому не удавалось, даже мне самому…
– И что ты с ним сделал? – Отсмеявшись спросил я.
– Мне была оказана величайшая честь: сам Завоеватель Арвароха Тойло Лиомурик Серебряная Шишка согласился принять от меня этот подарок. – Гордо сообщил Алотхо. – Теперь Завоеватель Арвароха владеет этим волшебным человеком. Он доставляет немало радостей Завоевателю…
– Ну наконец-то этот парень хоть кому-то доставляет радость! – Снова рассмеялся я.
Я по сей день благодарен Рулену Багдасысу: если бы не он, нам с Меламори пришлось бы говорить о каких-нибудь ужасных вещах: о судьбе, смерти и вечности, я полагаю… Или молчать, что еще хуже – во всяком случае для меня. А так я сам не заметил, как добрался до Адмиральского причала, где сонно покачивался на волнах «Бурунный шип» Алотхо, уже готовый к отплытию.
– Прощай, сэр Макс. – Просто сказал Алотхо. Вот уж кто умел «прощаться навсегда»… вернее, не мог прощаться как-то иначе. Он совершил какой-то головокружительный прыжок, перевернув все мои представления о человеческих возможностях, и птицей взлетел на палубу своего корабля.
– Тебе следует уехать. – Добавил он, свесившись с палубы. – Нехорошо, если корабль уходит, а кто-то остается и смотрит ему вслед. Это плохая примета.
– Я помню. – Кивнул я. И поднял глаза на Меламори.
– Я все-таки уезжаю, Макс. – С недоумением в голосе сказала она. – Бред какой-то, честное слово!
– Ты все-таки уезжаешь, и это действительно бред! – Согласился я.
– Знаешь, я чувствую себя так, словно ты пришел на мои похороны! – Усмехнулась Меламори. – Мне все время хочется возмущенно спросить, почему же ты не рыдаешь… Хотя, если бы ты рыдал, я бы возмутилась еще больше!